Елена Горелик - Лев и ягуар

В таких раздумьях Серменьо поднялся по каменной лестнице на площадь Независимости. И эта площадь неправильной формы, окруженная старинными домами и вымощенная красивым местным камнем, помимо дворца Алькасар де Колон имела еще две достопримечательности. Два памятника. Один шестнадцатого века — Николасу де Овандо, губернатору испанского Санто-Доминго. И другой века восемнадцатого — Алине Эшби, основательнице республики пиратов и свободных колонистов. Два человека, вложившие свою душу в этот город. Что о них знал палеоисторик из Испании? Практически ничего. При одном из этих людей Санто-Доминго сделался фактически столицей испанских колоний Америки, в котором находился — и до сих пор находится — главный католический собор Нового Света. А при другой этот же город под именем Сен-Доменг разросся в восемь раз, стал политическим, торговым, научным и производственным центром обеих Америк. Это то, что Диего учил еще в школе и университете. Все остальное ему предстояло раскопать здесь. В Алькасар де Колон, где собран наиболее полный архив документов конца семнадцатого — начала восемнадцатого века.

Женщина в мужской одежде военного покроя, фасона конца семнадцатого столетия. В высоких сапогах. Памятник, как было написано в электронном туристическом путеводителе, который Серменьо закачал в свой коммуникатор еще в гостинице, поставили в тридцатых годах восемнадцатого века. Скульптор изобразил ее не в той надменной позе, в какой было принято увековечивать королей, а словно вот только что она зашла к нему в мастерскую и завела разговор. В одной руке бронзовая дама держала какую-то книгу, другой небрежно откинула назад тяжелый эфес абордажной сабли. Лицо ее показалось Диего неприятным. Возможно, из-за тонковатых губ, на которых угадывалась недобрая усмешка. Возможно, из-за слишком уж холодного взгляда, который вообще не красит ни одну женщину. Во всяком случае, ему куда больше понравился ее портрет на столивровой купюре, скопированный с голландской гравюры семнадцатого века. Там Алина Эшби и выглядела помоложе, и во взгляде читалось больше оптимизма.

«Стоп, — подумал Диего. — Я не могу так поверхностно судить о женщине, жившей триста лет назад, фактически ничего о ней не зная. Нужно как можно скорее заняться изучением архивов».

Для посещения туристов была открыта небольшая часть Алькасар де Колон, и Серменьо весь день двенадцатого октября посвятил изучению общедоступных данных. Картины, библиотека, предметы быта хозяев этого дворца — всех, от Диего Колона до генерала Виктуара Жирардена, построившего новый правительственный комплекс в 1899 году. «Крохи, — думал Серменьо. — Верхушка айсберга. Здесь я не найду ничего, что может дать мне ключ к отгадке».

Директор музея, пожилой француз по имени Бенуа, принял его приветливо. Серменьо приехал в Сен-Доменг с рекомендациями своих коллег из музея Прадо, но директору оказалось достаточно взглянуть на гостя.

— Какие рекомендации! — запальчиво воскликнул он. — О чем вы, месье? Ваш фильм наделал шума в нашем осином гнезде, именуемом Ученым советом — своими выводами вы осмелились задеть за живое всех исследователей древних камней!

— Мои выводы не более, чем одна из гипотез, имеющих право на существование, — сдержанно улыбнулся Диего. — Вы позволите ознакомиться с архивами?

— Какой период?

— С тысяча шестьсот семидесятого по тысяча семьсот семидесятый. Это для начала.

— О, чутье вас не подвело, — старик Бенуа лукаво прищурился, отчего его сморщенное лицо сделалось похожим на печеное яблоко. — Поверьте, это самое интересное столетие в истории нашего райского островка… Пройдемте.

Серменьо на миг представил себе стеллажи до потолка, набитые древними фолиантами, пахнущие старой бумагой, пылью и мышами. И тут же улыбнулся своей мысли. Подлинники во многих архивах мира давно хранились в специальных помещениях с особым микроклиматом, а их сканы были записаны на лазерных и кристаллических носителях. В зависимости от степени секретности их можно было либо найти в мировой сети, либо купить сертифицированную копию, либо получить доступ через связь с правительством. Серменьо на всякий случай запасся разрешением, но оно не понадобилось. Все документы, хранившиеся на терминале Алькасар де Колон, были рассекречены. За давностью лет.

— Я бы предложил вам сделать копию и просмотреть документы в более удобной обстановке, у себя дома, но там слишком большой объем, — сказал Бенуа, включая архивный терминал. — А кроме того, невозможно понять историю Сен-Доменга, находясь в тысячах километров от него. Нужно дышать этим воздухом, видеть это солнце, слышать наше море. Здесь, как в ваших древних камнях, записан каждый миг истории… Впрочем, я позволил себе излишний романтизм, — рассмеялся директор. — Но вы, как палеоисторик, должны меня понимать. Иной раз камни бывают красноречивее любых документов.