Артём Мичурин - Умри стоя! (Доблесть и честь)

— Да? Как ты тогда объяснишь происходящее здесь?

— Очень просто. Ты боишься меня. Боишься сдохнуть. И готов нести сейчас что угодно, лишь бы избежать смерти.

— Сам-то веришь в это, сержант? Я три года служил пушечным мясом, идя в каждую атаку, как на казнь. И ты думаешь, что я побоюсь недоноска, вроде тебя?

Глеб не нашёл, что ответить.

— Слушай меня, сопляк, — продолжил Грубер, — ты в глубокой заднице. В такой глубокой, что и света не видно. На тебе смерть двух Палачей, неподчинение приказу и пособничество врагу. По любому из этих обвинений тебе грозит виселица. Тебя вздёрнут на сколоченном посреди плаца эшафоте, как предателя, перед строем. Слышишь меня?

— Да, слышу, — ответил Глеб упавшим голосом.

— Но ты ещё можешь этого избежать. Просто сложи оружие и покинь броню. Мы сделаем вид, будто здесь ничего не произошло. Ничего такого, за что тебе пришлось бы болтаться в петле, — Грубер вышел из-за угла, держа Глеба под прицелом. — А потери… Что ж, будем считать — разведка ошиблась, у сепаратистов было крупнокалиберное оружие и РПГ. Да, чёртова уйма РПГ. Настоящий ад. Мы еле отбились. Вернёшься героем, получишь ещё одну медальку. Это ведь лучше, чем позорная смерть?

— Героем? — переспросил Глеб.

— Так точно. Я лично походатайствую.

— И никаких последствий?

— Мы же одна команда. Ты оступился, с каждым бывает. Горькая наука, но так уж вышло, надо двигаться дальше.

— Да… — кивнул Глеб и поднял картечницу. — Только вот одного не пойму — как же ты привезёшь героя без брони и оружия?

— Стой, я… — уверовавший было в свою победу Грубер, запнулся и сделал шаг назад, но было уже поздно.

«Малыш» дал короткую очередь в правое плечо Палача. Чёрная броня вспыхнула искрами, держащая «Феникс» рука безвольно повисла. Грубер, захрипев, повалился на снег.

— Значит, повеселился с миной? — припомнил Глеб, подойдя ближе и взяв в прицел левую лодыжку.

— Нет!!! — из пробитого навылет металла ударила дымящаяся кровь. — Сука!!! — Грубер сел, пытаясь дотянуться до прострелянной ноги.

— Это за Талоса.

— Хех… — покачал Палач головой, удивительно быстро совладав с нервами. — Вот как оно обернулось. Не думал, что придётся умереть от рук сослуживца. Ну, давай, заканчивай свою битву со злом, — оскалился он, глядя Глебу в глаза.

— Уже закончил, — прошёл тот мимо.

— Что? Глен. Сержант! А ну вернись, тварь! Не делай этого!!!

Вокруг остающегося посреди перекрёстка генерала уже собралась толпа. Она обступила Уварова плотным кольцом. Некоторые были вооружены, но подавляющее большинство горожан стояли с пустыми руками, образуя живой щит. Несколько мужчин волокли к муниципалитету трупы двух Палачей, обмотав их верёвками. С полсотни человек носились с вёдрами, пытаясь отсечь жрущий улицу пожар от уцелевших изб.

— Глен, — раздался в наушниках не на шутку испуганный голос Карла. — Чёрт! Глен, они нашли меня! О боже! Что это?! Нет! Не-е-ет!!!

— Гори, падаль! — донеслось из-за домов.

— Здесь ещё один! — прокричали с противоположной стороны. — Живой! Вытащите его из скорлупы! Распнём ублюдка!

Глеб подошёл к окружившей генерала толпе вплотную, и та начала робко расступаться, видя, что закованный в странную броню посланник Союза даже не сбавляет шаг.

— Вы идёте со мной, — схватил он сковывающую руки Уварова цепь.

— Чёрта с два! — выскочил вперёд молодой парень, тыча «Ивану» в грудь автоматом, и упал замертво с вмятым внутрь черепной коробки лицом.

Толпа загудела.

— Система, картечь.

— Стойте! Не нужно! — крикнул Уваров.

— Это военный преступник! — приподнял Глеб цепь, так, что генерал едва не оторвался от земли. — Именем Союза он арестован и предстанет перед трибуналом! Каждый, кто попытается мне помешать, будет убит за пособничество врагу!

— Ничего не предпринимайте! — вновь обратился Уваров к толпе. — Хватит трупов!

— Мне нужен транспорт, — подтянул Глеб генерала к себе.

— За муниципалитетом.

— Идём.

В толпе образовался коридор, смыкающийся сразу у генерала за спиной.

— Зачем ты убил их? — спросил Уваров, семеня за Глебом скованными ногами.

— Я лишь следовал данной присяге. Не обольщайтесь.

— Нет-нет. Это не так. Следуй ты присяге, выбрал бы другую её строку.

— Мне понравилась эта, про защищать всегда и везде.

— Зря обманываешь себя, сынок. У тебя сегодня глаза открылись, не отводи их.

— Я предпочёл бы, чтоб у вас закрылся рот, генерал. Залезайте, — толкнул он Уварова на пассажирское сиденье снегохода, а сам, вырвав дверцу и спинку кресла, сел за руль. — Прикажите им освободить дорогу.