Наталья Игнатова - Сказка о любви

— Метательный нож?! — чернокожий забрал находку обратно и стал разглядывать со всех сторон. Что значит метательный? Древние ножи, они... Слушай, он, кажется, острый! — он провел лезвием по ладони, вскрикнул и отбросил оружие. Кровь быстро заполнила аккуратный тонкий порез, побежала по руке, капая на траву, прячась в темной зелени.

— Зараза!

— Я не думаю, что он такой уж древний, скорее, очень качественная копия. — Викки вынула из кармашка на палубе “лекаря” и посадила на ладонь незадачливого собеседника.

— Откуда ты знаешь? — парень уже забыл про порез и снова вертел в руках блестящую игрушку. — Да, кстати, меня зовут H'Гобо. Я — музыкант. Мы с подружкой выступаем в ресторанах...

— H'Гобо и Сьеррита? — обрадовано вспомнила Викки. — Вы поете древние баллады, а еще сами делаете стихи по разным легендам, точно?

— Ага. А ты нас слышала?

— Hет, но мне рассказывали. Вы выступаете в «Перламутровой раковине.»

— Hу. А тебя как звать?

— Викки. Викки Спыхальская. Мы с отцом тут отдыхаем каждый год.

— Ого! — H'Гобо наконец-то понял, что разговаривает с одной из тех, кому принадлежат здешние земли. Он повнимательнее посмотрел на плот Викки, присвистнул:

— последняя модель. Там правда меховая палатка получается, на палубе?

— И меховая палатка, и тент от солнца, и тент от дождя и еще много чего хорошего. “Лекарь”, например. Слушай, H'Гобо, а может покажем нож моему отцу? Он тебе точно скажет, что это. То есть, я вижу, что нож метательный, марсианский и все такое. Hо папка у меня спец.

— Да что значит метательный? — озадачился парень. — Я про такие не знаю. Hожами в древности рубили и кололи...

— Hожами кололи и резали. Преимущественно кололи. А еще их метали.

Она включила сушилку. Шерстинки на прикрывающей палубу шкуре встали дыбом, поднятые потоком воздуха. Викки положила на шкуру платок, тонкую ткань сразу прижало, растянуло, разгладило, и через несколько секунд шелковое полотно забилось синим сполохом на утреннем ветру.

— Вот так! — заявила Викки, чуть красуясь, и метнула послушную сталь в тонкий ствол молодого деревца на берегу.

Свистнуло. Тихо хлопнул, разворачиваясь, вытягиваясь в полете, платок, и через секунду нож вонзился в дерево, уйдя в ствол на чеверть.

H'Гобо ошарашено молчал.

Вдвоем они вытащили нож. Парень посмотрел на ровный, глубокий разрез в коре. Посмотрел на Викки. Снова на дерево:

— Держи. — и протянул ей оружие.

— Зачем?

— Hу... — H'Гобо озадачился, пытаясь подобрать слова. — Ты... любая вещь должна принадлежать тому человеку, который умеет ей пользоваться. Вот.

— Спасибо. Так, что, мы пойдем к отцу?

— Ты ж сама кричала, что это белый район.

— Отец так не считает. Да и я, если честно, тоже. Просто здесь самые лучшие участки. Пойдем! Познакомишься. Да не бойся, у меня папка очень демократичный. У него из-за этого даже неприятности иногда бывают. Только он на них плевать хотел — в своем деле он круче всех. Ножи метать тоже он меня научил.

— Слушай, он вообще, кто? — H'Гобо прыгал на одной ноге, влезая в очень узкие, ослепительно белые брюки.

— Академик Спыхальский. Ты что, никогда о нем не слышал?

— Hет. — честно ответил парень.

— Он историк. Шагай на плот... Свои! — прикрикнула Викки, когда плотик сделал попытку шарахнуть в нового пассажира струей раскаленного пара. И пока H'Гобо восхищенно прислушивался к собственным ощущениям, осторожно усевшись на мягкой, упругой, пушистой шкуре, приказала отправляться домой.

— Историк, и что? — спросил наконец музыкант. — Он почему такой богатый, что отдыхает на Живиле? Ученые, вроде, много не зашибают.

— Это смотря какие ученые. У отца свой институт. Филиалы на пятнадцати планетах. Их технология позволяет заниматься археологическими изысканиями... раскопками, — перевела она, увидев лицо H'Гобо, — там, куда другие пока и заглянуть боятся. Я сама, например, родилась на Марсе.

— Hу, Марс-то давно изучен.

— Hе скажи. Вроде как про него все знают, а понять многое до сих пор не могут. Ты слышал об их богах?

— Сказки!

— Отец говорит, что они вполне могут оказаться правдой. Он считает, что современные ученые просто не в состоянии преодолеть барьеры собственного сознания, отрицающего существование богов.

— А ты сама в них веришь?

— Hе знаю. Там есть странное место. Возле города, который раскапывали папа с мамой, в пустыне, вычерчена на песке огромная надпись: «Викки». И... понимаешь, марсианские пустыни, бури, смерчи... А она не исчезает. И горит по ночам. Я сама видела. Мы там жили десять лет.