Альфред Ван Вогт: Империя атома

— Не стоит напрасно льстить. Эти ребята — отъявленные головорезы, и сами вы, наверное, пристрелили собственную бабушку, а теперь расставили ловушку для меня, — в вашем мире это естественно. Что вы задумали?

— Вам дадут изолирующий костюм и отправят в ваше время, — ответил Питер.

— Звучит красиво. Но тут явный подвох, — задумчиво произнес Макаллистер.

— Никаких подвохов!

— Так почему же вы сразу этого не сделали, черт вас побери?

Кадрон мрачно взглянул на Дресли.

— Это все ваши методы.

И повернулся к репортеру.

— Мы применим метод энергетического рычага. Вы будете грузом на его длинном конце и опуститесь на семь тысяч лет, а здание на коротком конце рычага поднимется на какое — то время в будущее.

— Мы нашли бы кого — нибудь другого, — вмешался еще один оружейник, — но вы подходите больше всего. Ну как?

Макаллистер медленно прошел к креслу. Его мозг мучительно искал выход, но здесь, в этом далеком непонятном будущем, он был бессилен.

— Принцип рычага — старая идея. Так можно перевернуть мир, если найти точку опоры, — наконец сказал он.

— Вот именно! Все дело во времени. Вы на семь тысяч лет назад, а здание… — начал было Дресли, но замолк, увидев лицо Макаллистера.

— Так в чем же подвох?

Легкий серый костюм был необычен. Но Макаллистера больше всего поразило, что они все подготовили, не имея еще его согласия.

— Ну, одевайте же и идите! Это минутное дело! Когда они начнут стрелять… — Кадрон осекся.

Наступившую тишину прервал другой оружейник.

— Прежде всего нужно выиграть время, чтобы защитить магазин. Мы должны пустить в ход все, что может помочь нам, прямо или косвенно, и тогда… — голос затих, но Макаллистеру было достаточно. Его блуждающий взгляд упал на девушку, молчаливо стоявшую у двери. Он шагнул к ней с таким видом, что она побледнела.

— Послушайте! Я не знаю, что это за игра, но она явно нечестная! Что мне делать?

Лицо девушки стало серым, как костюм в руках Питера.

— Возможно, трение, и вы попадете не в 1951, а в…

Макаллистер отвернулся. Он подошел к Кадрону.

— Как он надевается?

— Через голову, — пояснил отец Листры. — Как только вы наденете его, он станет невидимым. Постороннему будет казаться, что вы одеты как обычно. Костюм полностью автономен. В нем можно жить месяц.

— Неясно, зачем он мне вообще нужен. Ведь вошел я без костюма. Секунду, — внезапно его озарило, — а куда денется энергия, которой я заряжен?

В комнате наступила тишина.

— Ага! Изоляция не даст мне потерять энергию. Это и есть ваш «вес»! Он, наверное, связан с той машиной в здании. Ну, еще не поздно!

Он рванулся к двери, протянув руки к людям. Но его схватили, а Питер застегнул молнию.

— Видите, мы тоже в изоляционных костюмах. Вы ничего не сможете сделать. То, что вам нужно, не устроит нас. ЭЙ, КТО — НИБУДЬ, ОТКРОЙТЕ ДВЕРЬ, БЫСТРО!

Макаллистер, потеряв способность сопротивляться, двинулся вперед.

— Стойте!

Девушка держала в руке пистолет, который раньше наводила на Макаллистера. Он почувствовал, что одна она на его стороне.

— Это подло. Вы, жалкие трусы, думаете, что дух свободы совместим с попранием прав человека и убийством? Я говорю: НЕТ! Мистер Макаллистер имеет право на психологическую подготовку. Эта задержка не смертельна.

— Листра! — крикнул ее отец, шагнув вперед и выхватив у нее пистолет. — Только он один мог сделать это.

Девушка была в истерике, и это уже само по себе говорило об опасности ситуации.

И все же у Криса затеплилась надежда. Кадрон отпустил его руку.

— Ваша дочь права, сэр, — произнес он. — Мы должны быть выше своего страха и сказать ему: «Будь смел! Тебя не забудут. Мы не знаем, что будет с тобой. Но мы сделаем все, что в наших силах. А теперь мы постараемся избавить тебя от шока…»

Макаллистер не заметил, как все остальные отвели глаза и кто — то нажал кнопку.

Ослепительный свет пронзил его мозг, и голос Питера отпечатался в нем.

— Держи себя в руках. Для собственного же блага расскажи все лишь тем ученым, которые смогут тебе помочь. Счастливо!

Вспышка настолько ослепила его, что он почувствовал только толчок.

И упал.

Поселок в сумерках был тих и безмятежен. Фара Кларк прогуливался с женой по улице, наслаждаясь свежестью воздуха. В памяти всплыла картина одного столичного художника, изобразившего их поселок с его роботизированными домами, спрятавшимися за палисадниками, тротуарами и сияющими уличными фонарями. Он казался раем, где остановилось время. Диктор из телестата, так и назвал ее идиллической сценой электрического века семитысячелетней давности. «И верно», — подумал он.