Павел Кобылянский - Перекресток миров. Поиск выхода

Ближе к закату начали собираться мои бойцы. После полученной от меня накачки все были относительно трезвые, но, что называется, тепленькие. Только отец Яков оказался в «стеклянном» состоянии, его принесли трое пьянющих тифлингов. Усадили священника на лавочку, самый старший из рогатых погладил его по голове и наставительно произнес:

— Хороший он у вас, глупый, наивный, но хороший. Ты смотри, не обижай!

Тифлинг строго погрозил мне пальцем и, пьяно пошатываясь, удалился. Священник перекрестил уходящего, пробормотал что-то вроде: «Благословляю тебя на жизнь праведную, сыне» — и окончательно отрубился.

— Чего это с ним? — спросил я, провожая взглядом тифлинга.

— А, это наш батюшка читал проповедь о недопустимости прелюбодеяния и пользе воздержания, — пояснил Стингер, аккуратно укладывая отключившегося священника головой на стол. — Ну и набраться изволил вместе со своей новообретенной паствой.

— Хм, ну хорошо хоть не побили, — сказал я.

— Эт ты зря, командир, — добродушно ответил Потапыч. — Яков священник неплохой, проповедует хорошо, интересно. И язык выучил лучше любого из нас. Рогатые, конечно, креститься не спешат, но его притчи с удовольствием слушают. Ой, а это что такое?

Из-под соседнего стола раздались непонятные звуки вроде пить просили. Тирли матюгнулся, хлопнул себя ладонью по лбу, нырнул под стол и выволок оттуда двух своих подружек в состоянии глубочайшего похмелья. Сайли еще вроде была похожа на живую, по крайней мере, сидеть могла сама, а вот Гвени отливала всеми оттенками зеленого и даже говорить оказалась не способна.

— Ты что с девочками сотворил, извращенец? — возмутился Потапыч.

— Волосатик, у меня был очень небогатый выбор, — сердито ответил радист. — Либо я их отключу, либо меня изнасилуют. Сейчас попробуем привести их во вменяемое состояние.

— У нас все хорошо, ик, замечательно, ик, — пробормотала Сайли, обнимая подружку. — Не надо, ик, нас никуда вести. Ой, Ти-ирли-и-и, иди-и сюда-а, лапа…

И тифлингесса попыталась поцеловать радиста. Тот даже уворачиваться не стал, все равно она промахнулась.

— Тирли, ты охренел, они же дети по большому-то счету, — сурово сказал я. — В общем так, делай, что хочешь, хоть пояс верности надевай, но эти двое на твоей совести.

Радист только тяжело вздохнул и, взвалив на плечи сразу обеих тифлингесс, куда-то их уволок. Вернулись они где-то через полчасика, девочки передвигались уже самостоятельно и зомби больше не напоминали. А напоминали очень мокрых, взъерошенных и недовольных тифлингесс, еще и мерзнущих в придачу. Тирли, продолжая виновато вздыхать, конфисковал у Потапыча куртку, с себя куртку тоже стащил и устроился между девочками, прижав обеих к себе. Девчонкам сразу полегчало, выглядели они жутко довольными. Стингер, посмотрев на эту живописную группу, пробормотал что-то про глинтвейн и убежал.

Пока возились, приводя в чувство девочек, окончательно стемнело, и на эстраде началось действие, ради которого, собственно, весь этот праздник и был затеян. Ну тогда, по крайней мере, я так думал. За столом, заранее водруженным на сцену, устроилось все руководство клана. Этот стол, в отличие от остальных, даже какой-то скатертью накрыли, длинной, до пола. Вполне себе такая совдеповская трибуна получилась, только перед президиумом вместо графинов стояли бочки с сидром и бутылки с вином. Ну и стаканами старейшины тоже не заморачивались, вино пили прямо из горла, наверное, чтобы не отвлекаться.

Нервничающие родственники испытуемых наконец расселись за столом, стоявшим практически вплотную к невысокой сцене. Наша компания (Стингер как раз притащил целый котелок горячего вина со специями, так что мы были все в сборе), ну и плюс еще Алаири, Дания и подружки Тирли до кучи, тоже сидела неподалеку. Еще где-то за дюжиной столов расположились наиболее уважаемые тифлинги клана, как я понял, командиры ватаг и их ближайшие советники. Сотни полторы любопытствующих расселись вокруг на травке, остальные никакого внимания на происходящее не обращали и продолжали гудеть.

Где-то через две малые стражи после заката, минут через пятьдесят по-нашему, на сцену привели две дюжины молодых тифлингов, проходивших испытания. Судя по облегченным вздохам за столом родственников, на этот раз никто не погиб. Выглядела молодежь по-разному, примерно половина (и Шелли в их числе) — как обычно, хотя у кое-кого эта обычность казалась наигранной. Остальные заметно нервничали, как будто чего-то боялись. Переминались с ноги на ногу и постоянно оглядывались, словно были уверены, что у них за спиной кто-то стоит. Парочка подростков, так вообще с трудом на ногах держалась, колотило их не по-детски.