Николай Кузнецов: Ташкент-подземная. Метро 2034

— Аллах с тобой. Меня самого взяли с месяц назад. Порезали конвой наш, столько ребят угробили, а мы, как назло, шли невооруженные, расслабились, понимаешь.

Думали, вошли в Юнусабадскую зону, так все. Там нас в тоннеле и взяли. Нукеры Исмаила пронюхали, что мы продукты будем везти, вот и напали на нас. Ты уж прости меня, Ветер-мухтарам (уважаемый). Но ты точно не из Альянса, не из заводских. У тебя лицо загорелое, да и сам явно вырос не на здешних грибах. Меня можешь не бояться, я товарищ Рахмоналиев. Что, не слышал?

— Да признаться, как-то не довелось. Уж извини, брат, Ахматжон Рахмоналиев.

— Ты точно не наш. Я предисполкома Ташкентской коммунистической партии, правопреемницы Коммунистической партии Узбекистона.

— Ох, ну ни фига себе. И как это тебя эти, — я кивнул на нашего охранника, — до сих пор не сделали евнухом?

— Ну, — боязливо пожал плечами товарищ Рахмоналиев, — повезло. Нукер ахмок (дурак) попался, в рабы меня продал. Но я знаю, мои товарищи со станции «Хамид Олимжон» меня ищут.

— Эй, эшак, шайтан кул (рабы), ишламок (работать), — Болтабек щелкнул кнутом. — Ишламок!

Палящее весеннее солнце, до одури опьяняющие запахи цветущей конопли посреди городских развалин. А до вечера еще так много времени!..

16 мая 2034 года

— Ёперный театр! Мамочки, — охнул я, едва выглянув в окошко.

— Что случилось, нима? (что за). — Мой верный друг и напарник товарищ Рахмоналиев подскочил и спросонья чуть не вывалился сквозь проломанный пол, на уровень третьего этажа.

— Ахматжон, аккуратней, пожалуйста, не шумите, — я глядел в половинку бинокля вниз, на широкий проспект Бунёдкор.

Вчера, тащась из последних сил, мы с товарищем Рахмоналиевым добрались до здания Узбектелеком. Поскольку на нижних этажах ночевать был рискованно, мы поднялись на четвертый этаж восточного крыла. В одном из наиболее сохранившихся офисов мы и решили заночевать.

В семь часов утра меня разбудили резкие звуки, доносящиеся с улицы внизу. Вид из окна офисного кабинета открывался на широкий проспект и метромост, между станциями «Хамза» и «Миллий бог». Именно на станции «Хамза» заканчивалась зона влияния Исмаил-бека. И по этой причине мы и шли сюда, к метромосту через канал «Ак-тепа».

Всего два назад, мы добросовестно, как и полагается верным рабам, вкалывали на грядках с коноплей, когда на нас налетела стая дракончиков, эдакая помесь гигантской летучей мыши, мерзких когтей и огромных зубов. Нам ничего не оставалось делать, как спрятаться под срезанными кустами конопли. Наших охранников, пытавшихся стрелять по дракончикам, мерзкие бестии быстренько «почикали». Уже поздно ночью мы вылезли из своих слабеньких укрытий, не веря, что остались в живых, собрали то, что осталось от нашей, столь недальновидной охраны.

Имея в запасе два автомата, три рожка с патронами, снайперскую винтовку и десяток патронов к ней, да еще три бутылки с водой, две лепешки и пакет ломтиков сушенного крысиного мяса, мы долго решали куда идти. Пытаясь проложить маршрут и проверяя уровень радиации старинным дозиметром среди городских руин, мы пришли к выводу, что нам придется идти в сторону центра города, на север, как наименее зараженную территорию.

И вот сейчас, осторожно выглядывая в окно четвертого этажа, я пытался выяснить причину шума, нас разбудившего.

На асфальте проспекта, посреди куч хлама, останков автомобилей, на фоне покореженного метромоста, рядом с обломками невесть как попавшего сюда огромного самолета, стоял некий загадочный аппарат. Очень похожий на тот самый пресловутый автомобиль. Тут же, рядом, копошились две фигуры, закованные в странные, темного цвета, костюмы.

- Это, это ведь автомобиль, я знаю. И совсем новенький, да? — товарищ Ахматжон вновь высунулся в окно, — просто невероятно! А эти, в спецкостюмах, они кто вообще?

— Да уж, костюмчики! — Я восхищенно разглядывал незнакомцев в бинокль, — это ведь настоящий «Берилл-5МУ», армейский спецкостюм: бронежилет из стальных пластин с бериллиевым напылением, дополнительные вставки керамоброни, общая система защиты от радиации, система дыхания, автономная и полевая, маска-шлем пуленепробиваемая. Производство России. Где-то в две тысячи десятом — двенадцатом году, он шел, как секретная разработка. Перед самой войной запустили в ограниченное производство.

— Ветер-ака, откуда знаешь? — недоверчиво выставился на меня представитель славной компартии метро Ташкента.