Константин Калбазов: Феникс

— Боянушка, любый мой, потом, все потом. Сама тебе вожжи принесу и спину под наказание подставлю, только сейчас погоди ругаться, — прижимая к себе младенца, скороговоркой проговорила молодая мать.

— Что стряслось? — Заместитель воеводы и гневаться позабыл, потому как вид жены встревожил его не на шутку.

— Захворал Ратиборушка. Сказывают, у вас тут бабка-кудесница проживает, даже с того света возвращает.

— Ты чем думала! — Это уж вспылил вышедший на крыльцо Градимир. Любил он дочку крепко, да только глупости потакать — последнее дело. — Его лечить нужно, а не в карете раскатывать.

— Отступились лекари! — уже навзрыд закричала Смеяна. И куда делся тот вечно улыбчивый и жизнерадостный лик? Слезы растеклись по красивому, но осунувшемуся лицу.

Вожжи там или строгий выговор, все потом. Кудесница бабка Любава или нет, это уже без разницы, не полкового же коновала призывать. Придется отправлять за бабкой, потом ждать, пока она поглядит мальца, пока сходит за тем, что потребно, а тут, может, счет на минуты идет. Градимир вообще редко когда терялся, вот и сейчас долго раздумывать не стал. Кто сказал, что родители больше него испугались? Чай, внук не чужой младенец.

— Живо в карету.

Оно и недалеко, но все равно быстрее, чем пешком. Боян, хоть и встревожен, а на подворье, занимаемое разведчиками, ступил, не скрывая своего неудовольствия. Будь его воля, то такую горячку нипочем не стал бы пороть. Но кто его станет слушать, уж не тесть — это точно.

— Что стряслось, воевода? — удивленно встретила их лекарка, которая возилась у большого чана, установленного над костром и исходящего паром, разнося окрест запахи, далекие от благовоний.

— Внук приболел, и тяжко.

— Несите за мной.

Сказав это, старуха указала обретавшемуся здесь молодому калеке на котел, приглядывай, мол, и довольно легко для своего древнего вида зашагала к дому. На крыльце появился Добролюб, недоумевая, что это приключилось, эвон целая делегация пожаловала, да еще и бабенка какая-то. Бабенка? СМЕЯНА?! Да что тут происходит-то? Как же, стали ему объяснять, только и успел, что посторониться. При входе — прихожка; из той — два хода: влево — это в помещения, занимаемые десятком, вправо — к бабушке Любаве, у нее только одна комната, но самая большая, хозяйство у травницы немалое.

Пропустив мать с дитем, бабушка захлопнула дверь перед самым носом Градимира: это он гарнизону голова во всем, а ей — не указ. Кто бы сомневался! Виктор только и успел услышать старческое категоричное «неча». Ага, бабушка в своем репертуаре, коли делом занята, так и великого князя не постесняется оставить за дверью. Спрашивать Волков ни о чем не стал. Незачем, и без того понятно, что беда с дитем. Хм. Выходит Смеяна уж родила. «Забудь, — сказал он себе. — Ты всегда знал, что она не для тебя».

Виктор отошел к Тихоне, который колдовал над взваром, готовившимся по особому рецепту лекарки. Вообще-то будь бабушка иного нрава, то приготовила бы такой отвар, что упокоил бы всех гульдов со стопроцентной гарантией. Самая знаменитая отравительница Мария Медичи и ее помощник алхимик в сравнении с ней — просто дети шкодливые, в этом он ничуть не сомневался. Вот только на смертоубийство она нипочем не пошла бы, характер у нее стальной.

Эх, жаль, не подумал сразу. Готовился к войне, готовился серьезно и вдумчиво, множество мудреных придумок воплотил в жизнь. Если их сейчас использовать в бою, то, вполне возможно, удастся разбить армию гульдов, правда, только в одном сражении, не так чтобы и много всего успели изготовить. А тут всего-то и надо, что потравить колодцы — и приходи кума любоваться, пейте люди добрые. Ну да, все мы крепки задним умом.

А это еще что? Нет, насчет мужиков-то понятно, а мамку-то почто выдворила на улицу? Видать, та оказалась больно сердобольной, а это только помеха, вот и разошлась лекарка. Смеяна с плачем припала к груди Бояна, все так же стоящего на крыльце. Тот ее нежно обнял и по стану поглаживает. От этой картины у Виктора аж дыхание сперло. Что это? Ревность? Э-э, парень, так нельзя. А ну-ка, пошел со двора, не то и до беды недалеко. Так, сам себя понукая, он вышел за калитку и направился к воротам от греха подальше. После того, что с ним случилось за последнее время, он очень сильно сомневался, что его не переклинит самым непредсказуемым образом.

Крепость сейчас похожа на растревоженный улей. Народу видимо-невидимо: мало того, что дополнительный полк стрельцов и весь посад за стенами, так еще и почитай со всех окрестных деревень собрались. Весть о том, что великий князь бит на границе и отошел к Кукше, уже всем известна, как известно и то, что два полка гульдов движутся к Обережной. Сам Виктор о тех полках и поведал, вернувшись из разведки. Его парни сейчас отсыпались: почти двое суток в седле провели.