Андрей Круз - Рейтар

Последний колодец был под наклоном, так что забраться в него можно было и без лестницы, разве что с трудом, и риск свалиться обратно был велик, как метод наступления такое не годилось.

– Еще пройдем, – шепнул я. – Это мы как раз перед казармой, а как там дальше?

Лестницу вверх мы нашли шагов через тридцать после того, как прошли колодец. Куда она ведет – и гадать не надо было, это был спуск в потерну из казармы. Долго прислушивались снова, но ничего подозрительного не обнаружили. Свет сверху не падал, массивная дверь выхода была, похоже, заперта. Шума с той стороны тоже никакого не доносилось, я поднялся прямо к ней и приложился ухом.

Взломать бы, но это вряд ли получится, дверь железная, из толстого листа, так просто не вышибешь. И шуму наделаешь. Только…

Я огляделся. Ход здесь узкий и наверняка идет под стеной в подвал казармы. Иначе никак не получится, да и не бывает по-другому. Там наверняка оружейки, склады и прочее, я еще и сам помню нашу казарму, в которой валашскую службу нес. Получается, что у нас под казарму самая настоящая мина подведена, только с ней одна проблема – больно все крепкое вокруг, малым зарядом не снесешь, а больших мы с собой не тащили. Но зато у нас есть снарядный погреб батареи, в котором чугунных бомб для шестифунтовок до самого потолка.

– Выход в потерну из казармы на прицел, – скомандовал я. – Ты, ты и ты. Остальные назад, каждому по две бомбы в руки в погребе – и сюда. Десятник, у тебя заряды?

– Так, мастер взводный, у меня, – доложился Ниган. – Только прости, смысла не вижу. Взорвем дверь мы, а дальше? Кто нам туда сунуться даст?

– А мы и соваться не будем, – ответил я. – Но силы они туда оттянут, время выиграем. А так по потерне ни нам к ним не пройти, ни им к нам. Была бы возможность, я бы весь ход к двери бомбами заложил и рванул, вся бы казарма завалилась, но не дадут.

– Не дадут, – эхом откликнулся десятник.

Через колодцы было слышно, как на поверхности кипит стрельба. Похоже, что валашцы раза два ходили в атаку, но были отбиты. Сразу несколько картечниц монотонно долбили со всех сторон, слышались взрывы, крики, свистки десятников.

– Батарею отбить пытались, – сообщил Ниган, прибежавший с очередной парой снарядов. – Отбились, из бастиона пособили, но тяжело. Ополченцев пока нет, людей всего ничего. Вилан до воротного бастиона дошел, ход как раз дотуда, и дальше не ведет. Ящик патронов притащил к карабинам.

– Это хорошо. А с этими… ладно, отвлечем сейчас, – ответил я ему, не отводя ствола револьвера от двери наверху лестницы. – Закладываем. И заряд давай, хватит.

Чугунные остроголовые бомбы лежали небольшим штабелем под самой дверью. Ниган присел, закладывая подрывные заряды под боеприпасы. Должно сработать, куда оно денется. Моток порохового шнура раскрутился по всему коридору, взвод со всех ног, топоча и толкаясь, бросился обратно к батарее, остались лишь мы с десятником.

– Ну что, мастер взводный, начнем? – спросил Ниган, утирая обильный пот со лба.

Борода его слиплась сосульками, на рубахе потные пятна уже сливались в одно. В потерне было душно, я сам был как из бани.

– Зажигай и бежим, – кивнул я.

Чиркнула спичка, шнур выбросил хвост ярких искр, пламя побежало по нему. А мы со всех ног понеслись по коридору в противоположную от направления бегущего огонька сторону. Взлетели по каменной лестнице, захлопнули за собой дверь в подземный вход. Не удержавшись, я бросился к бойнице, присел рядом, выглядывая и стараясь быть незаметным.

Рвануло совсем вскоре, и минуты не прошло. Гейзерами выбило облака пыли и дыма через решетку в мостовой, из малых окошечек цоколя казармы. Я даже разглядел вдруг начавшуюся суету за окнами и, решив, что железо надо ковать, покуда оно горячее, крикнул:

– Вилан, дуй обратно в бастион, скажи, чтобы не давали валашцам к канализационным решеткам подходить, а то они нас гранатами забросают. Остальные – за мной!

И поскакал по ступенькам вниз, в подвал. Десяток Нигана бежал следом, молча, громко сопя и позвякивая железом. До перекрестка успеем первыми, это точно, мы такого ждали, а для противника взрыв сюрпризом стать должен. Пока чухнутся, пока соберутся, пока что предпримут – мы уже рядом будем.

Бегом, бегом, бегом, пружинит сухая пыль под сапогами, поднимается облаками, садится на потные лица и мокрую форму. Неудобная форма у валашских драгун, скорее бы в свою переодеться, в привычную.

Ход заволокло густой пылью и удушливым дымом, дышать стало тяжело, многие закашлялись. Но никто не остановился, все неслись следом. Вот последний колодец, свет через него едва теперь пробивается, зато сверху слышна такая стрельба, словно у каждого солдата теперь по картечнице, лупят из всех стволов почем зря. Но решетка закрыта, никто гранаты на голову не сбрасывает.