Андрей Круз - Рейтар

– Я знаю, – кивнул Арио. – Но в этом деле ты тоже хорош, так что извини – будешь и так воевать, и эдак. Видишь, чего мы добились подлостями своими? От Орбеля союзники отпадают, а ведь Свободные города еще и его армию оружием снабжают. Много бы ты так в поле навоевал?

– А здесь что дальше будет?

– А что раньше было, то и дальше будет. Босяцкую Долину, к слову, новый совет почистить собирается, много проблем от нее.

– И наш союзник оттуда…

– Может, и уцелеет. Если сбежать успеет. Единственные люди, чьи интересы принимать во внимание никогда не стоит, – преступники. Я ведь из купцов, разбойников не люблю и… ну ты понял.

Это стало уже привычным: мы делаем что-то такое, от чего жизнь в очередном месте переворачивается с ног на голову, а потом словно затаиваемся в норе, как укусивший скорпион. Так было в Ирбе, так было в Альмаре, так же вышло и здесь, в Улле. В городе шли погромы, потом их подавляли, произошел переворот, затем в пределы улльских владений вошли колонны войск Дикого Барона, а местные полки подключились к прочесыванию трущоб, откуда множество людей было отправлено на каторгу, а кто-то даже и на виселицу, и все это время мы сидели на винодельне, никуда не выбираясь и узнавая новости лишь от гонцов.

Затем Хорг Сухорукий привел сотню, увеличившуюся уже до двух сотен на самом деле, и Арио отправил нас в строй.

– Увидимся в Рюгеле, я туда морем доберусь, – сказал он мне. – Или не увидимся, там уже видно будет. Злой и Тесак со мной. Но ты пока готовься к войне. Пока. А дальше как сложится.

– Я понял.

Круглому помогли взобраться в коляску, рядом уселись два его помощника, и на этом мы и расстались. Ну а на следующее утро я встретил коноводов из моего взвода, пригнавших уже наших собственных лошадей. В строй, обратно в строй, чтобы снова ощутить себя бойцом, а не головорезом из подворотни.

Нас встретили радостно, обнимая и хлопая по плечам. Бролт, остававшийся за меня, сказал:

– Ну, я уж было взводным себя ощутил, думал, что ты на нас плюнул – так нет.

Сказал он это вечером за кружкой разбавленного вина, когда весь взвод собрался в лагере возле большого костра.

– Да плюнул бы, но вы без меня и ложки до рта не донесете, – откликнулся я.

– А что, взводный, правду говорят, что мы на Рюгель пойдем? – спросил боец из новых, Фриге, пришедший к нам с последним пополнением, которое без меня было зачислено, и служивший в звене гранатометчиков. – Войной?

– Войны не ожидается вроде бы, но ждать лучше всегда худшего. Да и вообще еще вся война впереди, разве что не с Рюгелем.

Очутившись среди своих, я даже лучше себя почувствовал. Коня, Кузнеца, обиходили хорошо, и встретил он меня радостным ржанием. Принял зеленое яблоко, ткнулся мордой в плечо.

Лагерь с палатками, такая понятная и простая воинская жизнь, хорошо к ней вернуться. И что впереди – тоже понятно. Война. Всего в достатке, боекомплект пополнен, каждый ствол вычищен как флейта и каждый кинжал наточен до бритвенной остроты. Мы готовы.

Войска двинулись на запад уже на следующее утро, барон Верген не собирался терять времени. Скорость сейчас была его главным союзником, чем медленней будет марш, тем выше вероятность того, что валашцы успеют оттянуть какие-то силы к границе с Рюгелем. И сотня Хорга, естественно, пошла во главе всего войска, перед нами шли лишь несколько взводов улльских драгун, задачей которых было обеспечить беспрепятственное прохождение армии по дружественной теперь территории.

Верген вел армию мимо городов, не давая даже останавливаться в населенных пунктах. На всякий случай, во избежание конфликтов. Его армия здесь была не захватчиком и даже не освободителем, а лишь прохожим, нас пропускали через свою землю, и меньше всего нужны были проблемы.

Вместе с тем было видно, что нас ждали, «Усадьба» поработала хорошо – на дорогах до сих пор стояли пикеты, не пропускавшие никого в сторону валашских границ. Суда были задержаны в гаванях, почта не работала, почтовые станции опечатаны. Никто не должен был донести туда весть о том, что Дикий Барон выступил в поход. А силы его были сейчас велики как никогда раньше, шесть полков шли с ним, четыре пехотных и два кавалерийских, и еще при многих пушках, недостатка в которых не испытывали арсеналы что Улле, что Римма.

Грохотали копыта коней и колеса пушек по каменистым пыльным дорогам, мерила их шагами пехота. Покачивались за плечами стволы винтовок, над ротными колоннами висели облака пыли, которые, оседая, уравнивали все цвета между собой – сливались лица, мундиры, ранцы, ремни – все.