Андрей Круз - Рейтар

Мы встали со своих мест и вышли из комнаты. В небольшой гостиной дома увидели доктора, сидевшего в кресле с книгой. Он молча посмотрел на нас, Злой кивнул, и тот сразу поспешил к Арио. А мы вышли во двор, уже привычно усевшись у колодца.

– Правильно ты все думаешь, Арвин, – сказал Злой. – И что бы Круглый ни говорил, а нападение спускать тоже нельзя, а то у кого-то в привычку войдет. Завтра с утра можем с тобой к одному человеку поехать, который про Мака и банду его рассказать многое сможет. Прямо с утра и направимся. Мне все равно к нему по другим делам надо. И мой совет тебе: ты пока в город переберись на жительство.

– До этого и сам додумался, – усмехнулся я, поднявшись и начав опускать воротом ведро в колодец. – Не надо, чтобы кто-то мне на хвост сел да досюда все разведал. Возьму Барата пока и переедем на постоялый двор какой-нибудь.

– Это правильно.

Злой достал из сумки небольшой брусок точильного камня и взялся на нем править лезвие своего ножа, и без того как бритва острого. Я же между тем поднял наверх ведро, полное воды, поднял, напился прямо через край, поморщившись от того, что из-за ледяной воды зубы заломило, затем предложил Злому. И когда он отрицательно покачал головой, вылил остатки воды в поилку для лошадей.

– Сегодня уедем, – сказал я. – Так, чтобы даже на въезде в город нас вместе не видели. Говори только, где встретимся.

– Нам Западный базар нужен, вот возле въезда на него, на площади. Не потеряемся.

– Во сколько?

– А как девять пробьет.

В город с Баратом мы приехали уже затемно. Заселяться все же решили по Северному тракту, тут удобней, выбрав постоялый двор «Добрый отдых» – не из самых дешевых, с добротной конюшней, да еще и с баней не хуже, чем та, в Рюгеле, в которой я купцов встретил, сказавших мне о начинающейся войне. Пристроили лошадей, карабины сдали на хранение хозяину, который отнес их в комнатку с решетчатой дверью, в которой хранил всякое ценное, взятое у постояльцев, а потом получили небольшую комнатенку с двумя койками на втором этаже, с видом на сам постоялый двор. Все лучше, чем на другую сторону, откуда заметно потягивало запахом помойки, когда ветер менялся.

– Старший, как насчет поужинать? – поинтересовался Барат после того, как мы расположились в снятой комнате. – С утра ведь не евши.

Он долго пытался подобрать замену уставному «мастеру взводному». По имени никак не мог решиться называть, из уважения к возрасту, а как положено – теперь нельзя. Вот и придумал этого самого «старшего».

– А что, можно и поужинать, – согласился я. – Даже караулить комнату не нужно. Пошли, раз так.

Есть и вправду хотелось, мы только на винодельне с утра перекусили, а потом все время так, натощак катались. Тем более что на этом дворе свой собственный трактир был, пусть небольшой, но с виду совсем приличный, даже идти никуда не надо. Прошли через двор, обходя груженные всевозможным товаром телеги, толкнулись в низенькую дверь в беленой глинобитной стене, оказавшись в полутемном зале с тростниковой крышей, лежащей на массивных деревянных стропилах. А так все обычно и привычно, трактир как трактир – тяжелые столы из потемневшего от старости дерева, возле них такие же тяжелые лавки, пахнет едой с кухни – и только. Значит, чисто.

И людно, так особо и не приткнешься никуда, если рассчитываешь сам посидеть. Везде люди, пьют да едят. Ну да, самое время ужина как раз, не зря же и мы сюда пришли.

– Вон там, в углу, место есть, – сказал Барат, показав пальцем на дальний от нас, самый темный угол трактирного зала.

– Точно, – согласился я.

Протиснулись между столами и спинами сидящих за ними и оказались возле свободного куска лавки, как раз для двоих людей достаточного.

– Не помешаем, уважаемый? – спросил я у пожилого человека в буром монашеском балахоне.

– Присаживайтесь, рад соседству буду, – ответил он вежливо, показав сухой ладонью с тонкими пальцами на свободные места.

– Благодарствуем.

Подавальщики в трактире работали расторопные. Не успели мы присесть, как один из них, одетый в белую рубаху и белые же штаны, оказался рядом, спросил, нагнувшись:

– Что заказать изволите?

– Красного вина и воды, – сразу сказал я, потом уточнил: – А что быстрее всего поесть подадите?

– Свинина с фасолью есть, и еще говядина с фасолью же, с перцем всяким и помидорами, такая острая, что во рту пожар, – заулыбался тот.

Подавальщику было лет четырнадцать, не более.