Игорь Вардунас - S.W.A.L.K.E.R. Байки из бункера (сборник)

И макнул Озона головой в ручей. Не выпускал долго, словно надеялся утопить. Когда отпустил, Озон затряс головой, задыхаясь и фыркая, – хотя дышать ему было вовсе не обязательно.

– Хочешь знать, какая она на вкус? – зашептал марсианин на ухо. – Офигительная. Лучше не бывает. Тебе надо попробовать. Это что-то, Бозон, – вставляет лучше крэка и всякой сенсорики. Чувствуешь себя таким сильным и легким, и этот долбанный зуд проходит. Давай, догоним остальных, я даже уступлю тебе парочку.

– Сдохни, гад! – Озон рванулся, пытаясь дотянуться до своего ножа.

Бек треснул его лбом о камень, так сильно, что посыпалась гранитная крошка и из ссадины закапало темное. Кровь вампиров пахла иначе, чем людская. Острее. Насыщенней. Как старое вино по сравнению с разбавленным пивом у деревенской кабатчицы.

– А знаешь, я не буду догонять остальных, – хмыкнул Бек. – Человеческую отраву я уже распробовал. А вот вампирскую еще нет. Потом ткну тебя суком под ребро… скажу, что те ребята тебя насадили. А пото…

Слова его оборвались свистом и хрипом. В затылок Озона что-то плеснуло. Темный круглый предмет запрыгал по камням и скатился в воду. Озон, опираясь на руки, приподнялся и медленно обернулся. На берегу у него за спиной лежало безголовое тело Бека, а рядом стояли Центурион и Херувим. Херувим зачехлял свой длинный тесак. Центурион хмурился. Лунный свет зажигал в его глазах холодные искорки.

– В каждом новом наборе кто-то срывается, – бесстрастно проговорил куратор. – Первое задание – всегда проверка. Ты прошел. Он – нет.

Центурион пнул ботинком труп.

Херувим, сунув тесак в наголенные ножны, дернул командира за рукав и кивнул на барахтающегося в раскисшей глине Озона. Куратор и рядовой обменялись взглядами, значения которых Озон не понял. Затем Центурион присел рядом на корточки и, глядя в сторону, спросил:

– Почему ты остановил Бека?

Озон провел рукой по затылку. Вытер замаранную ладонь о гимнастерку.

«Надо будет помыться в ручье», – рассеянно подумал он.

– Отвечай на вопрос, солдат.

– Куратор, вы сами говорили – нам запрещается пить человеческую кровь.

– Только поэтому? Только из-за запрета?

Озон потупился. Он смотрел на собственные измазанные в грязи колени, на текущую мимо воду. Ручей успокоился, и между черными макушками выступающих из воды камней пролегла лунная дорожка. Поток пронес одинокий березовый листок, изъеденный тлением, почти прозрачный. На Фронте снова наступала осень. Хотя прекращалась ли она когда-нибудь? Озон не помнил.

– Нет, – в конце концов ответил солдат. – Не только. Я не хотел, чтобы он убивал людей.

– Но это наше задание.

– Знаю. Но оно не обязано нам нравиться, так? Мы не должны получать удовольствие от того, что делаем.

Озон вскинул голову, ожидая упрека… взыскания. Центурион смотрел на него задумчиво. Херувим ангельски улыбался. Куратор поднял голову и, неестественно вывернув шею, оглянулся на напарника. Херувим чуть заметно кивнул. Снова обернувшись к Озону, куратор медленно проговорил:

– Ангел считает, что ты нам подходишь. Он давно к тебе присматривается. Я не настолько уверен, но готов рискнуть.

Озон удивленно вскинул брови.

– Подхожу для чего? И почему вы назвали Херувима «Ангелом», командир?

– Куратор, – мягко поправил Центурион. – Придержи вопросы до следующего четверга. Тогда все узнаешь.

Ручей чуть слышно плеснул, словно подтверждая обещание.

– Падре?

– Да?

Падре сидел на поваленном сосновом стволе и перебирал черные бусины на нитке. Такая у него была привычка. При вопросе Озона он поднял голову и улыбнулся. Почему-то после смерти Бека к его бывшему однополчанину в группе стали относиться куда лучше. Даже Симба, который вроде бы с Беком приятельствовал.

Озон уселся рядом и спросил:

– На Фронте есть ангелы?

Падре поморщился. Симба, валявшийся на траве и делавший когтем зарубки на деревянной рукояти ножа, фыркнул:

– Конечно есть. Ты ведь при поступлении на службу заполнял анкету?

Озон кивнул.

– И что написал в пункте «Вероисповедание»?

– Ничего.

– Ничего. А если бы написал «христианин» или «иудей», то всякий раз, когда ловил бы пулю, за тобой являлись бы две роскошные телки с крыльями. Религиозное лобби пробило.

Падре при этих словах нахмурился. Озон растерянно взглянул на него.

– Тебе это не нравится?

Бывший священник, перекинув еще пару бусинок, пожал плечами.