Михаил Михеев - Рейдер

Испания. Эти дадут, скорее всего, несколько крейсеров и, возможно, авианосец — есть у них старая бандура, которую они только что модернизировали и совсем не против будут испытать. Впрочем, не настолько и хорош корабль, чтобы его бояться, поэтому… Флаг им в руки.

Остальная Европа, скинувшись, сможет выставить десятка полтора кораблей, ну и Турция столько же. Линкоров, линейных крейсеров и авианосцев ни у кого из них нет. И, пожалуй, на этом все. Япония, чувствительно огребя по носу, второй раз лезть в пиратское гнездо не будет. Дураков там давно нет, прекрасно понимают, что затраты не оправдают прибыли. Китаезы тоже свою линию гнут, вмешиваться не будут. Индия понесла слишком большие потери в прошлый раз, значит, прикинется ветошью и постарается не отсвечивать. Пакистан и латиносы с США в последнее время в контрах, да и не распространяются их интересы в такую даль. Россия… Как бы сами не вломили миротворцам, это они всегда умели. Остальных можно не учитывать, их возможности смехотворны.

Итак, что мы имеем на выходе? А имеем большой, но абсолютно аморфный флот. Эскадры разных стран между собой не слетаны, имеют разную подготовку, обучались по различным тактическим схемам. Конструктивно они тоже будут самых разных типов и поколений, а значит, скорость и мобильность флота, равняющегося «по последнему», будет невелика. Причем проблема будет и в походе, и в бою, а разделяться они не рискнут — по частям флот Виктора в два счета может надавать им по рогам. С собой им придется тащить целую эскадру кораблей обеспечения, что тоже маневренности флоту не добавляет, а не тащить нельзя — международные, да и военные базы просто не имеют достаточно топлива, чтобы снабдить им всю армаду.

Соответственно, даже если в ходе похода командованию и удастся сколотить из этого сборища кораблей полноценное соединение, то все равно его бедой будут не самая большая мобильность и паршивое взаимодействие. Реальную опасность будут представлять немногие. И если удастся нарушить централизованное управление, то флот превратится в скопление кораблей, которое будет опасно только своей численностью. Неужели американцы этого не понимают?

А вот и не понимают. Они привыкли спокойно приходить, спокойно развертывать силы и спокойно бить. Все их противники играли от обороны. А значит…

На этом комфлота и начальник разведки закончили обсуждение ситуации, и Виктор, ехидно улыбнувшись, объявил:

— Господа офицеры! Имею честь объявить, что у меня есть мысль…

Сказать, что контр-адмирал Шон О'Салливан был недоволен, было, пожалуй, нельзя. Напротив, заместитель начальника штаба объединенной эскадры был взбешен, и поэтому сейчас, когда он шел в свою каюту, все, кто попадался на его пути, от палубного матроса до капитана этого чертова авианосца, стремились скрыться куда угодно, лишь бы подальше от разгневанного начальства. Кто-то спешно сворачивал в боковой переход, кто-то запрыгивал в чужую каюту, кто-то, как боцман, нырнул в каптерку. Неудачники, не успевшие этого сделать, вытягивались в струнку и ели начальство глазами в надежде, что пронесет… И ведь проносило, хотя некоторых, возможно, в буквальном смысле. Контр-адмирал был справедлив и бесился в основном на самого себя, не вымещая злобу на подчиненных. Другое дело, что сейчас он мог и не сдержаться, устроив всем эту самую русскую «баню» за любую провинность. Однако пока что сдерживался.

Вообще раньше он был постоянно недоволен. Это было для него настолько естественным состоянием, что все вокруг привыкли и не обращали на это никакого внимания, как не обращают внимания на тот факт, что солнце всходит утром, а носки сильнее пахнут вечером. Но с тех пор, как начался этот проклятый поход, все более естественным для него становилось ощущение бешенства, переходящего в истерику.

Нет, он не боялся — страх был несвойственен потомку ирландского пирата, бежавшего когда-то в Новый Свет от петли или плахи, ждущих его в Англии. Осевший в мрачной, заболоченной Флориде, он никогда не был богат, да и никто из его потомков богатства особого не скопил. Зато и за свою честь, в отличие от хамья из северных штатов, им никогда не было стыдно. Многие поколения предков Шона были военными — солдатами и офицерами, которые воевали с индейцами в джунглях и прериях, с англичанами во время борьбы за независимость, с северянами в гражданскую, с немцами в обеих мировых войнах, а позже воевали почти во всех конфликтах, больших и маленьких, которые США имели во всех точках Земли и за ее пределами. Они водили корабли и самолеты, бесстрашно дрались врукопашную, редко достигали высоких чинов, но никогда не уклонялись, когда Родина звала их на подвиги.