Александр Бушков - Слепые солдаты

И удачи вам, удачи…

Сварог бил наверняка и не мог не выиграть. В упомянутом им отделе хранятся гербовые книги каждого рода — с незапамятных времен, с самого начала. Давненько уж — не только в бумажном, но и в электронном варианте. И тех родов, что пресеклись, и тех, что здравствуют. Всех. Согласно давней традиции, в «электронке» хранится фотография всякого и всякой — ребенка и старика, мужчины и женщины. И обновляется она регулярно: от года до двадцати (именно в двадцать кончается «взросление») — раз в год, далее — раз в десять лет. Кто ввел такое правило и зачем, не ведают даже всезнающие старички из Геральдической коллегии. Не затем же, чтобы разоблачить затесавшегося к ларам самозванца с земли? Такое совершенно невозможно. Или это как-то связано с существованием на земле Вингельта и его собратьев? Тайна сия велика есть.

С этой системой Сварог столкнулся год назад, когда из чистого любопытства просматривал гербовую книгу Борна. И изучил систему хорошо. Естественно, по вполне понятным причинам не могут обновляться фотографии тех, кто ушел на землю в отшельники (как Ройл и, оказалось, еще несколько), тех, кто затерялся на земле, оборвав всякие связи с Империей, но отшельничеством не мается, наоборот (как Борн, и не он один), тех, кто пропал без вести (как его отец и, оказалось, еще с полдюжины ларов за последнее столетие). Все остальные там есть. По тем же самым древним законам бумажный отдел охраняется строжайше, а электронный устроен так, что любой желающий может навести любые справки — и не более того. Ни один компьютерный гений не в состоянии изменить хотя бы запятую в имеющихся данных. И никто не способен украсть бумаги. Так что Брашеро, хоть возьми он в подмогу Князя Тьмы, не мог бы уничтожить записи о себе и свою фотографию. Она там есть, должна быть. И вряд ли Брашеро обосновался в Горроте настолько давно, что по последнему снимку его теперь невозможно узнать. Сомнительно, чтобы он там просидел хотя бы десять лет. Ледяной Доктор, кстати, был убит (или все же как-то ухитрился обмануть всех и уцелеть) шесть с половиной лет назад. Перед тем, как бежать, он не только уничтожил в прах и пепел парочку своих лабораторий (изрядных размеров здания), но и хладнокровнейшим образом перебил всех своих сотрудников. Трех ларов — ножом в спину, в разных комнатах, восьмерых антланцев попросту собрал в одном из залов и расстрелял из бластера. Сотрудники его известны наперечет, так что Брашеро никак не может оказаться одним из них, чудом спасшимся. И самим коварно уцелевшим Ледяным Доктором он оказаться не может — доктору было крепенько за шестьсот, а пластическая хирургия может удалить морщины и жир, подправить изъяны внешности, но не способна сделать так, чтобы человек выглядел моложе на двести лет. И полностью, до неузнаваемости изменить внешность Брашеро не мог — согласно каким-то древним законам природы лар, полностью изменивший внешность, теряет все способности лара, ничем теперь не отличаясь от обычного человека. А Брашеро способности лара сохранил — вспомним рассказ Тагарона о вазе, падавшей графу прямехонько на голову, но отлетевшей в сторону. Есть подозрения, что это не природа постаралась насчет неминуемой после полного изменения внешности утраты способностей, а в самом начале, когда многое только формировалось, какой-то умный и предусмотрительный император намеренно ввел такое правило, и оно сохранилось незыблемым. Вполне возможно — чтобы не возникло, скажем, проблем с питающими коварные замыслы двойниками — тут вам и претенденты на престол, и претенденты на чужое наследство, и мало ли что еще… Так что все зависит исключительно от того, достаточно быстро Литта наткнется на нужный снимок или придется перебрать чуть ли не все. В любом случае это отнимет не более недели…

Не глядя вслед Элкону, он быстрым шагом направился к своей вимане, поднялся в кабину и задал автопилоту курс на Латерану. В квадранс должен был уложиться. Поразмыслив, плеснул с полбокала келимаса и включил музыку. Тарина Тареми, еще одна звезда доштормовых времен из коллекции Фаларена, ему весьма нравилась. Как она выглядела, он представления не имел, но голос был красивый, молодой, с долей трагического надрыва, цеплявшим за душу и трезвого, ну, а уж выпивать под ее песни, если есть соответствующее настроение…

Никаких особых музыкальных изысков — только два виолона и что-то крайне напоминавшее скрипку. И звонкий голос с легкой хрипотцой: