Сергей Подгорных - Бог Галактики

Я задал свой вопрос Трекси, но в этот момент случилась странная вещь. Монах вдруг высоко, метров на двадцать подпрыгнул и, несколько раз перекувырнувшись в воздухе, стал стремительно падать на деревья. Я от неожиданности выстрелил из гранатомета в белую фигуру, почти скрывшуюся среди чернеющих деревьев. Яркие разрывы разорвали темноту ночного парка. Несколько деревьев, вырванных с корнем, рухнули на лед пруда, пробив большие полыньи.

Пантелеев, стоявший рядом и не понявший из нашего разговора ни одного слова – мы говорили на линке, – неожиданно выматерился. Выдав многоэтажное ругательство, он добавил:

– Ушел, гад.

– Может, и нет, – засомневался я. – Я в него пол-обоймы выпустил. После такого немногие выживают.

Майор покачал головой, но ничего не сказал. Я же, спохватившись, что и так потерял много времени, горячо пожал уцелевшую руку Пантелеева и вскочил в кабину валолета. Несмотря на то, что Трекси несколько раз попал в валолет, тот все же сохранил летные качества, и я, махнув рукой на прощание, закрыл защитный купол. Руки у меня в этот раз были свободными, и аппарат плавно взмыл в воздух.

Взлетев на высоту сотни метров, я остановил полет. Валолет неподвижно завис в воздухе, и я задумался. Я не знал, куда мне сейчас лететь. В какой стороне находится Николаевка, где ждут меня Майя с Володей. Рыскать над городом в поисках дачного поселка и дороги, ведущей в Николаевку, где все еще шли бои, было небезопасно. К тому же времени у меня было в обрез. Я уже совсем отчаялся, глядя на табло таймера и видя, как утекают одна за другой драгоценные минуты, и тут вдруг меня осенило.

"Шар-шпион! Как же я мог забыть про него. Про выпущенный мною первый шар-шпион. Он наверняка до сих пор болтается над местом, где откроется вход в подпространственный туннель. А оттуда уже рукой подать и до Николаевки".

Настроив свой бортовой компьютер на сигнал шара-шпиона, я, заложив крутой вираж, направился на встречу с Майей. Моей дорогой Майей.

Я выжимал из машины все, на что она была способна. Использовал на максимуме ее возможности, рискуя разрушить чрезмерными перегрузками поврежденный аппарат. Но валолет выдержал.

Машину ужасно трясло, кидало из стороны в сторону. В пробоины врывались ледяными сквозняками холодные струи воздуха. Они вмиг истрепали в клочья дорогую обивку кабины, но мне было не до того. Меня гораздо больше беспокоила утечка иреантных газов из системы поддержания заряда антигравитационного двигателя. Все-таки немного повредил аппарат. Валолет то и дело клевал носом, стремясь вниз, к земле, и мне приходилось периодически впрыскивать в антигравитационный двигатель новую порцию иреага-зов из запасного резервуара. Вскоре весь резерв был исчерпан, но я к тому времени был уже на месте.

Подняв валолет повыше над местом, где должен был открыться вход в подпространственный туннель, я увидел огни. За небольшим лесом светились огни какого-то селения, и я, не раздумывая, повернул свой аппарат туда. "Это, должно быть, и есть Николаевка, подумал я и не ошибся.

Я резко снизился и, прижавшись почти к самой земле, полетел над дорогой, что вела в село. Промелькнула табличка с указанием населенного пункта, и я, не снижая скорости, помчался к центру села. Памятуя о словах деда Никифора, который говорил, что в селе его все знают, и завидев первого встречного прохожего, совершил посадку. Убрав защитный купол, спросил, где дом деда Никифора.

Мужичок, одетый в большую, не по размеру телогрейку и огромные валенки, невозмутимо попыхивая папироской, ответил: "Вона, там". После этого для верности показал рукой на высокий бревенчатый дом, стоявший неподалеку.

Я двинул валолет к указанному дому, а мужичок, до которого только дошло, что здесь что-то не так, недоуменно присев на корточки, пытался взглядом найти шасси у моего аппарата. Так и не увидев ничего похожего, он задумчиво почесал затылок, сдвинув при этом шапку-ушанку на самые глаза.

А я в это время, включив все прожектора, подлетал к дому деда Никифора. Судя по всему, меня уже должны были ждать, и я опять не ошибся. Едва мой аппарат подлетел к дому, как на крыльцо тотчас выскочила, забыв закрыть за собой дверь, Майя. Я выпрыгнул из кабины валолета прямо в снег и бросился навстречу ей.

С минуту мы стояли обнявшись. Я нежно смотрел в красивое, милое лицо, ловя в нем отражение своих чувств. Майя, окутанная теплым паром, валившим из открытой двери, словно волшебным туманом, казалась мне прекрасной царевной Арлеей – дочерью сказочного царя снегов Троя Великого. Мы стояли, проникновенно глядя друг другу в глаза, и не могли наглядеться. Казалось, так будет длиться вечно, но, услышав строгий окрик деда Никифора: "Эва, дверь-то растопырили. Не лето, чай. В дом заходите, нечего на улице стоять", – наконец оторвались друг от друга.