Александр Байбак - Егерь. Последний билет в рай

Теперь настала моя очередь чесать в затылке. Если сейчас рвануть за шлемом, могу вернуться к шапочному разбору — кто знает, сколько еще непоседливая гостья пробудет с нами? Просто стоять и пялиться на невиданную картину тоже глупо. Еще раз попробовать «послушать»? Смысл? Петрович настолько увлекся, что на меня не обращает ни малейшего внимания, звать бесполезно. Разве что волшебный пендель выписать… Опять же, не уверен, что поможет. Плюс ко всему предательская слабость в теле — против ожидания, открытие поразило меня до глубины души, до сих пор успокоиться не могу, хорошо хоть, не колотит от возбуждения, как Галю. Та уже с трудом стоит на месте, лишь холодный разум ученого удерживает ее от вмешательства в процесс, да я довольно сильно сжал ее ладонь — чисто напомнить, что в данном конкретном случае инициатива с ее стороны явно излишня.

К вящей моей радости, конфликт между разумом и чувствами разрешила сама афалина — она вдруг застыла на мгновение, явно прислушиваясь к чему-то, потом грациозно развернулась и за считанные секунды скрылась из вида. Петрович окинул меня торжествующим взглядом и принялся с довольным урчанием прихорашиваться, развалившись на ковровом покрытии.

«Стрррранное!..»

Невероятно, но факт — кот сейчас прямо-таки лучился самодовольством, типа, говорил тебе, а ты не верил. И кто теперь из нас молодец?

Я посмотрел на Галю. Наши одинаково растерянные взгляды пересеклись, и девушка вдруг с радостным визгом бросилась мне на шею:

— Олежек!!! Я тебя люблю!

— Конечно, дорогая, — невпопад ляпнул я, закружив ее на руках.

Бурное проявление щенячьей радости завершилось тем, что мы со всего размаха влипли в стену. При этом Галя еще зацепила Петровича ногой, и тот с недовольным мявом умчался дальше по коридору — видимо, от греха. С трудом удержавшись на своих двоих, я опустил девушку на пол и попытался заставить себя мыслить конструктивно. Получалось плохо — не давало покоя осознание того факта, что весь задуманный интим теперь насмарку. Хорошо, если к полуночи Галя угомонится — невооруженным взглядом видно, что она потихоньку отходит от первого потрясения, и теперь ее понемногу охватывает предвкушение будущего триумфа. У нее так бывает периодически — она то заражает всех окружающих оптимизмом и набрасывается на самые сложные проблемы, то вдруг начинает хандрить и застревает в самых неожиданных местах, зачастую довольно безобидных. Я как-то стал свидетелем ее беседы с профессором Накамурой — еще на Находке — и тот ей прямым текстом сказал: ученый не должен быть столь подверженным настроению, иначе это не ученый, а энтузиаст-любитель. Может, и талантливый, и даже с проблесками гениальности, но любитель.

— Так, радость моя! Давай-ка, остынь. Как там твой опыт, кстати?

— Какой опыт? А! Да бог с ним! Ты только представь!..

— Да уже, — хмыкнул я. Надо ее как-то привести в чувство, или она сейчас точно чего-нибудь натворит. — Всемирная слава, нобелевка, деньги… Выпивка, блэкджек со шлюхами, излишества разные… Тюрьма… Ты лучше скажи, как мы теперь твою Варьку искать будем?

Галя проглотила готовую сорваться с языка суровую отповедь, и оторопело уставилась на меня. Вот как знал! Хоть моя ненаглядная натура возвышенная и увлекающаяся, но сиюминутные проблемы моментально возвращают ее с небес на землю. И, что самое приятное, стимулируют мыслительный процесс.

— Девочки говорили, что они несколько десятков афалин пометили, — известила она меня после минутного размышления. — Надо проверить каталог. Может, Варька там есть.

— Пошли!

Довольный, что удалось перенаправить Галину энергию в конструктивное русло, я схватил ее за руку и потянул к выходу из галереи.

— Денисов, стой, дурак! Нам ко мне в бокс нужно, у меня есть доступ на сервер.

— Ну веди тогда, чего тормозишь?!

В Галином кабинете царила полутьма, нарушавшаяся настольной лампой и тусклым мерцанием дисплея с кучей разноцветных графиков. Петрович уже был здесь — по своему обыкновению, занял самое козырное место, то есть рабочее кресло, и уступать его без боя хозяйке не пожелал. Впрочем, та к шуткам была не расположена и бесцеремонно спихнула моего напарника на пол. Тот обиженно заворчал и принялся тереться о мои сапоги.

— Петрович, не до тебя. Отвали! — я оперся на спинку кресла и уставился в монитор из-за Галиного плеча.

Та уже свернула графики и залезла в интерфейс какого-то малопонятного каталога. Просмотрев с десяток страниц, она разочарованно выдохнула: