Вадим Денисов - Стратегия. Колония

— Лихо, — вставил я, с интересом ожидая продолжения.

— А то! И никакие мы не герои, с точки зрения оставшихся, даже если и звездолетчики.

— Кто же тогда? — возмутился Юрка. — Новую колонию тут лепим!

— Кажется, я поняла, что хотел нам сказать Майкл, — с еле заметной ноткой сомнения решила предположить сильфида.

— Поделись, звезда моя.

— Героями мы были бы в двадцатом веке, чуваки… Ну представьте, в дальний полет отправляется эскадра, вокруг оркестры, флажки, фотоаппараты, значки на груди, флаеры… Молодые мамы называют детей в честь видных астронавтов-колонистов. Вспомните все знаменитые фантастические произведения, «заселенческую» космофантастику тех лет про «отправляющихся в Дальний Путь» — этих людей с честью провожали. Их уже никто больше не увидит, отъезжающим никогда не вернуться на Землю, столь долог путь к Цели. Какие драмы, какие сцены…

Подруга еще не договорила до конца, а настроение начало портиться.

— О! И я представил! — заорал Маурер, явно передумавший сбегать на мотобот. — Все правые СМИ тут же разразятся передовицами: «По заветам Чингисхана и Сталина, лучшие из — отправляются на обустройство новых земель в тот самый момент, когда Родине грозит глобальный кризис и новые войны!» — «Они бегут! Бегут на ваши кровные деньги, налогоплательщики!» — «Биржи замерли в ожидании открытия! Что будет с мировой финансовой системой после старта кораблей?»

— А левые от них ничуть не отстанут, — как-то невесело захохотала Ленни. — «Эти кремлевско-китайско-германские сатрапы ради удовлетворения мерзких имперских амбиций вышвыривают сотни триллионов евро в космос, вместо того чтобы финансово помогать вечно голодающей Африке и бороться с мировой Супер-Аль-Кайдой!» — «Идиотские фантазии немыслимой цены: вновь Сталинские Проекты идут на смену здравому экономическому реализму».

— Миш, ты это хотел сказать? — тихо спросил я.

— Так точно, шеф. Улюлюкать они будут, суки. С матами и проклятьями… Добрых проводов не ожидается, экипажам придется икать весь период анабиоза. Типа, езжайте в Сибирь, стройте там нужное очередному олигарху, раз такие бодрые.

— Ага, а мы туда к вам придем и все заберем, как только сделаете, — продолжил за сталкера Хвостов. — Помню, построил я как-то сарай теще…

Я представил: а ведь точно, что сказали бы родственники и приятели, коллеги по работе и увлечениям, сообщи им такое? Что бы они сказали другим? Что бы сказали всем?

Мы что, на самом деле настолько скурвились? И мне стало совсем плохо.

Народ притих. Природа замерла.

Внизу с коротким лаем пролетел Боцман, устремившись в проход оборонительных полос. Зачищает свою территорию. Собаки — они такие. Не привязываешь псов на заимке — единению с природой хана: в радиусе полутора-двух километров никакой живности не будет, все вылущат. Боцман тем и занимается. Уже знает, кто годный, а кто нет. В первые же дни ухватил какую-то тварь шипастую типа дикобраза и прибежал в форт с цыганской иглой в носу. Света иглу вынула, рану смазала-заклеила, теперь эрдель умный. Но мелочь бегать перестала… Да и котейка, перед взрослением окунувшийся в период молодого кошачьего бешенства, когда пушистого зверя в руках не удержать, уже душит мышей на поляне. Особенно маленьких любит. Идет с таким «чупа-чупсом» в закрытой пасти, щеки надутые, хвостик торчит и шевелится. Когда сам нажрется, то заботливо разносит добычу по постелям, раскладывает подарки старшим товарищам — мне пару раз приносил: кот с субординацией в голове, с понятиями.

Траву выкосили и вытоптали: сразу видно, жилое место.

Небо почти чистое, синее, но светится той особой осенней синевой, размытой, чуть выцветшей. Как выясняется, осень везде одинакова: оторви лишь взгляд от обманчиво зеленого листика — он тоже осенний… Ветра практически нет, измеритель на «Унже» не шевелится. Белые кучевые облака повисли вдалеке и словно раздумывают, в какую сторону им поплыть. Резиденция ангелов, да и только.

На душе стало гадко. Они правы, вот в чем ужас.

Сейчас подобный крейсер будут провожать с матами и едкими смешками про кретинов, с криками: «Гады!», плевками в спину и остроумием в социальных сетях — вот так изменился мир и мы в нем. Столь сильно изменились, что любая мысль о Прорыве через кокон у обывателя вызывает лишь злость и шкурные мысли: «Куда деньги тратят, сволочи, лучше бы айфонов дешевых наклепали!» — и: «Кормильцев забираете, кто тут работать будет?» Мы настолько забыли о Мечте, что любой вспомнивший о ней становится нам отвратителен.