Вадим Денисов - Стратегия. Колония

— А почему Кайенна порядок на дороге не наведет? — вполне логично спросил я. — Ее зона влияния.

— Потому что это и есть порядок, так у нас говорят, Тео. Зачем благополучной Кайенне незваные гости с запада? Герильяс никто не пропустит.

— А что, кто-то пытается проникнуть?

Бонанза туманно качнул гривой:

— Разные слухи ходят. Ничего определенного — говорю же: не пускают.

Значит, эти герильяс хотя бы отчасти ручные, предположение получает косвенное подтверждение. А еще это означает, что Кайенна не такая уж и шелковая, как мне показалось после первых рассказов Себастьяна. И наоборот — Доусон пока вполне симпатичен. Вот что значит натуральная разведка, а не перепевки невнятных слухов.

— Verdammte Scheiße! [12] Поганое дерьмо! (нем.). Да, жителям левого берега Большой Реки не повезло с этими чертовыми герильяс! — показушно возмутился я, по-немецки поддержав легенду нашего пребывания в составе «предгорных» швейцарских пятнашек. — Значит, и нам с другом не повезло: как вести бизнес в таких условиях! Но у вас-то все с этим нормально?

— Ничуть не легче, — отмахнулся Бонанза. — На север, к океану, мало кто ездит, там на самом берегу засели какие-то «тамильские тигры», и один бог знает, что скрывается за этим названием. Какие-нибудь очередные невменяемые люди — таких много было, особенно в самом начале. Но жизнь чудаков сокращает быстро. А все основные маршруты пролегают на юг… На запад мы не ездим: никто не хочет проезжать мимо логова герильяс. На восток вполне можно, однако наиболее отчаянные скитальцы говорят, что на тамошней магистрали существует община объединившихся пятнашек из Китая, Тайваня и Монголии, и знаешь, кто они?

— Готов выслушать, уважаемый.

Бонанза оглянулся, особо внимательно посмотрев на группу тихих восточных людей, по-моему, корейцев, сидевших через стол от нас. Один из них с пальцем баловался.

— Это комми, Тео! — напряженным шепотом сообщил склонившийся через стол ирландец. — Самые настоящие комми, чтоб я лопнул! У них есть коммуна и красные флаги… Где-то добыли терминал, представляешь! Ну, пока это только слухи.

— Ужас какой, — посочувствовал я собеседнику, до крайности заинтересованный китайской находкой. Нужно будет уточнять.

— Что ты… Но в целом все нормально, народ в округе боевой, своего так просто не отдаст никому.

— Даже бандитам? — не поверил я.

— Своим бандитам, конечно, отдадут все оговоренное, таков установленный порядок. Но только долю, на том все и держится.

— А индикаторы находят? — пискнул я.

— Чаще, чем золото! — захохотал собеседник, ничуть не удивленный моему интересу. — Их находили вначале, нынче все из приметных мест выгребли. Точно знаю, что год назад один индикатор наши ребята добыли в развалинах старого форта, что стоит в заливе. А вот «выручалочку» отыскать трудней.

Вот, значит, как! Опоздали мы, увели глобус…

Еще через десять минут неспешной беседы к столику опять подошла Дебора, вместе с дежурной улыбкой показывая мелкие морщинки, от которых многие москвички в ее возрасте уже разбили бы зеркало, вежливо спросила:

— Господа будут еще есть горячее? Повара только что зажарили молодого оленя, и лучшие куски еще не куплены. Мистер Бонанза, вы же знаете, что рынок закрывается и сейчас сюда хлынет толпа народа!

— Берем! — сразу решил я, чувствуя, что порции не хватило. Да и напарник скоро подвалит. — Дело в том, что сюда скоро хлынет мой друг и партнер, а он потребляет мясо в чрезвычайно больших объемах. И вот что… Разрешите, красавица, передать вам небольшой презент от будущих торговцев! Вам и хозяйке. От галантных белорусов.

С этими словами я вытащил из кармана куртки два дешевых стеклянных «спрей-карандашика» синего цвета с подпольно разлитыми в Польше духами, такими популярными на моей старой родине, и вручил их женщине.

— О-о! Какая прелесть! — сменила тембр официантка. — Мистер, вы галантный кавалер и воистину отличный клиент. Я сейчас же передам презент хозяйке! Лучшие куски оленя будут за вами!

Мы с Бонанзой довольно переглянулись.

Все почти прозрачно и по-своему честно, это и есть Доусон.

Летом он активно живет торговлей и ремеслами, и тогда постоянное население за счет нанимаемых хозяевами контор и заведений работников резко увеличивается до четырех сотен. Зимой же здесь остается человек двести постоянных жителей, и случайных людей среди них почти не встретишь. Здесь практически нет уличного электричества, все на масляных светильниках — целые участки четырех улиц, расположенных крестом, ночью погружены во тьму. Хоть в соседней речушке под названием Юкон и установлена турбина мини-ГЭС, но электричество дорого и подается лишь в дома наиболее влиятельных и успешных людей. У немногих счастливчиков имеются небольшие электрогенераторы, но запускают их очень редко: мало топлива. Из радиостанций — лишь «уоки-токи» членов группировок и наиболее зажиточных коммерсантов.