Стив Лайонс - Ледяная гвардия

Присев рядом с Воллькенденом, Стил рассказал ему о своем плане и спросил, в состоянии ли он следовать ему. Воллькенден пристально посмотрел на него и снова пустился в разглагольствования:

— Такой величественный вид, не правда ли? Весь этот лед… напоминает мне празднование победы на Артемиде Майор. Хрустальные статуи, воздвигнутые на Имперской площади…

Стил снова терпеливо объяснил план, затем помог Воллькендену встать и подойти к дверному проему, а сам стал ждать.

Они прокрались вслед за очередными двумя патрульными. Стил молился, чтобы никто из предателей не оглянулся. Он уже слышал, как к ним приближается следующая пара. Его процессоры быстро произвели вычисления: у них есть всего одиннадцать секунд, прежде чем на большой лестнице появится следующий патруль. Стил попытался ускорить шаг, но именно в этот момент у Воллькендена окончательно ослабли ноги. Стил подхватил исповедника под руки, тот застонал, и полковник почувствовал, как его сердце замерло в ожидании звука, означавшего, что их обнаружили.

Пять секунд… Но дверь, эта манящая к себе дверь, была недосягаема — в четырех метрах от них.

Подбородок Воллькендена опустился на грудь. Исповедник терял сознание, но они уже зашли слишком далеко, чтобы повернуть назад. Понимая, что теперь придется бежать, жертвовать тишиной ради скорости, Стил подхватил обмякшее тело исповедника на руки, едва не пошатнувшись под его тяжестью.

Полковник успел сделать всего три шага, и Воллькенден начал отчаянно вырываться из его рук.

— Нет! — кричал исповедник. — Вы не понесете меня в ту дверь, не закуете снова в цепи!

Стил снова зажал ему рот рукой, но было поздно.

Воллькенден вырвался и попытался встать, вместо чего, упав на колени, пополз к ледяной статуе злобно ухмылявшегося и похожего на гаргулью существа.

— Помоги мне! — воззвал он к ней, протягивая руки, словно в молитве. — Это твой долг — помочь мне ради Императора, ради множества миров, которые я освободил…

Он много чего еще сказал. Но Стил его уже не слушал: гвардейцы-предатели набросились на них со всех сторон, даже из той двери, через которую он надеялся бежать. Если бы Стил был в состоянии сражаться, ему бы все равно не удалось одолеть всех врагов. Сбежать тоже.

Стила и Воллькендена волокли по бесконечным коридорам. Сопровождавшая их толпа врагов постоянно пополнялась новыми культистами и гвардейцами-предателями, которые выбегали из своих комнат либо покидали посты, спеша присоединиться к быстро двигавшемуся потоку тел, несшему двух пленников.

Стил не произнес ни слова, стоически приняв свою судьбу, но Воллькенден впал в безумие. Он махал толпе руками, благодарил ее и уверял, что нет необходимости проводить парад, ибо то, что сделал он, сделал бы любой другой человек, будь у него такие же выдающиеся способности.

Наконец их притащили в большой внутренний двор, окруженный четырьмя высокими стенами с сотнями окон. По краям росли ледяные деревья, достигавшие высоты в сто этажей. Их переплетенные друг с другом ветви раскинулись над всем двором. Сквозь запутанную ледяную паутину проникали лунные лучи, освещая двор прохладным голубым светом.

Среди всей этой толпы был один культист, который стоял и наблюдал за происходящим, изо всех сил стараясь не соприкасаться с окружающими. Он натянул на голову капюшон, чтобы скрыть лицо и не привлекать внимания. Когда толпа выкрикивала антиимперские лозунги, он притворялся, что тоже кричит, хотя не мог заставить себя произнести эти слова.

В центре двора возвышался огромный каменный помост, из которого поднималась ледяная колонна — восьмиконечная, как звезда Хаоса, — и на ней были выгравированы знаки; от их вида ломило глаза. К этой колонне приковали цепями Стила и Воллькендена.

Наконец появился Мангеллан в сопровождении некоей внушительной фигуры. Одинокий культист сразу узнал космодесантника Хаоса и понял, что с момента их последней встречи тот явно успел побывать в бою. Черная силовая броня космодесантника была повреждена, лицо окровавлено. Толпа расступилась перед ним, даже еретики шарахались в сторону от этого чудовища.

Вслед за Мангелланом плелся шаркающей походкой его отвратительный слуга — тот самый мутант-коротышка, с перебинтованной головой. Одинокий культист услышал, что мутанта звали Фурст и что он не шибко умен, однако Мангеллан благоволил ему, видимо, по этой самой причине. После попытки побега Стила и Воллькендена ходили слухи, что Фурст их выпустил. Казалось, Мангеллан либо не верил слухам, либо ему было все равно.