Стив Лайонс - Ледяная гвардия

На самом деле Стил впервые услышал имя Воллькендена лишь этим утром и сомневался, что Гавотский мог слышать его раньше. Но, судя по тому, как была заинтересована в его спасении Экклезиархия, этого исповедника считали почти святым.

— Три дня назад, — продолжал Гавотский, — исповедник отправился в отдаленное поселение к северу отсюда, чтобы установить связь с группой верноподданных партизан. Его челнок обстреляли. В последнем вокс-сообщении, переданном его пилотом, говорилось, что челнок совершил аварийную посадку и исповедник Воллькенден жив. Но связь внезапно прервалась, и с тех пор от них никаких известий.

Местность, на которую сел корабль исповедника, еще три с половиной года назад представляла собой лесной массив, пока туда не проникли силы Хаоса. Понятно, что за это время природные условия там сильно изменились. Нам мало что известно об этом районе. Ясно лишь то, что теперь он сплошь покрыт ледниками и почти непроходим. Почти… — при этом Гавотский с гордостью похлопал «Термита» по броне.

— Может статься, исповедник Воллькенден мертв. Наша задача — выяснить это и, если он жив, вернуть его. Имперская гвардия в настоящий момент не располагает ресурсами для полномасштабной поисково-спасательной операции. В любом случае похоже, что тайная спасательная операция имеет больше шансов на успех. Вот почему мы с полковником Стилом поведем через ледники только один отряд, и вот почему каждый из вас был выбран для этого задания: ваши командиры доложили нам, что вы — лучшие из всех солдат Вальхалльского 319-го.

— Простите, сержант, — вмешался рядовой Борщ, — следует ли понимать, что на задание нас поведет сам полковник Стил?

— Так точно, рядовой, — ответил Гавотский. — У тебя с этим какие-то проблемы?

— Никак нет, сержант. — На самом деле Борщ был от этого в восторге, и когда смотрел на Стила, в его глубоко посаженных голубых глазах сияло восхищение.

— Есть одно обстоятельство, о котором сержант Гавотский еще не упомянул, — произнес полковник. Солдаты, впервые услышавшие голос полковника, старались внимать каждому его слову. — Вы знаете, что Крессида эвакуируется, — продолжил Стил. — Но вам не сказали, что подписан приказ на Экстерминатус, потому что эта информация строго секретна.

Палинев громко вздохнул, остальные приняли эту новость в мрачном молчании.

— Корабли флота уже в пути, — сказал Стил. — Крессида подвергнется вирусной бомбардировке с орбиты и будет полностью стерилизована… Планета богата минеральными ресурсами, и есть надежда, что когда-нибудь ее можно будет снова заселить. А пока…

— Силы Хаоса, возможно, выиграли этот бой, — закончил его мысль Гавотский, — но насладиться победой им не удастся.

— Все это означает, — продолжил Стил, — что на выполнение задания отведен малый срок. Сегодня утром меня четко и однозначно проинформировали, что вирусная бомбардировка начнется через сорок восемь часов, независимо от того, будем мы — или, точнее говоря, исповедник Воллькенден — на Крессиде или нет. С того момента прошло чуть более трех часов. А по сему, джентльмены и леди, я предлагаю всем занять места в «Термите». Время не ждет.

— Ты не должен был возвращаться.

В десантном отделении стоял шум из-за рева двигателя «Термита» и голосов десятерых ледяных гвардейцев, которые оказались вместе в тесном пространстве и теперь знакомились друг с другом, обсуждали, кто на что способен. Но голос Блонского, перекрывший шум, заставил всех замолчать.

— Ты не должен был возвращаться, — повторил он. На его скуластом лице застыло каменное выражение. Взгляд темно-зеленых глаз пронзал жертву.

Пожар рассказывал историю о своем героическом возвращении из вражьего тыла, хотя Гавотский втайне предполагал, что некоторые свои подвиги он явно преувеличивает. Молодой солдат замолчал на полуслове и, не зная, чем возразить, недоуменно уставился на своего обвинителя.

— Твои шансы на выживание были минимальны, — сказал Блонский. — И если бы тебя убили, то убили бы выстрелом в спину — смерть бессмысленная и позорная в глазах Императора. Он привел тебя в самое сердце врага, и ты, вместо того чтобы думать о своем спасении, должен был использовать эту возможность, чтобы нанести оттуда удар по противнику.

— Но… но я выжил, — сказал Пожар. — Выжил и вывел оттуда мирных жителей и… и доставил важную информацию о действиях противника в подулье. — Он украдкой косился на Стила, опасаясь, что полковник согласится с обвинениями Блонского. Однако выражение лица полковника оставалось нейтральным.