Роман Глушков - Охота

– А разве Мастер, да и вы сами, не говорили, что в этой игре нет приказов, а есть лишь рекомендации и что у игроков всегда имеется право выбора? – поинтересовался я. Конечно, вердикт Мастера меня удивил, и я несколько растерялся.

– Вы все правильно понимаете, но не забывайте, что право выбора здесь есть абсолютно у всех. В том числе и у Мастера Игры, – пояснил аль-Наджиб. – Иначе говоря, он тоже может выбрать, как ему поступить: простить, если я пойду поперек его воли, или предать меня за это долгой, позорной и мучительной смерти. И вы уж меня извините, но в этом случае я выбираю наименьший риск.

– Разумно, Демир-паша, – усмехнулся я. – Что ж, тогда добро пожаловать в отряд разжалованных ренегатов! Тем более что вы сами приложили руку к его возрождению, так что по справедливости заслужили себе здесь место.

– Вот и славно! – Шейх облегченно выдохнул и слегка воспрянул духом. – Огромное вам спасибо. Постараюсь оправдать ваше доверие… А теперь мне хотелось бы скинуть этот дурацкий наряд и переодеться во что-нибудь более приличное и человеческое. Кажется, на этом этаже Башни я видел бытовку связистов. Пойду посмотрю, может, там найдется лишний рабочий комбинезон или какая-нибудь униформа…

– Кстати, а что за пятый пакаль? – полюбопытствовал я. – Нам теперь придется искать и его?

– О, этот пакаль самой высшей масти из всех – зеркальной, – ответил араб. – Но его здесь уже нет. Мастер Игры сказал, что не разыгранный приз будет разыгран в следующем круге, а значит, искать его нам придется в другом месте. Возможно, там, куда мы вскоре отправимся…

– Не все арабские шейхи одинаково скучны и высокомерны, – глубокомысленно изрек Бледный, когда новый член нашей команды отправился подыскивать себе обмундирование. – Есть среди них те, кому нравится бегать по крышам и играть в супергероев… Вы ему верите, босс? Тому, что его действительно разжаловали, швырнули на самое дно и все такое.

– Верю ли я арабу, который водил нас за нос, играя на три фронта, который мог голыми руками уложить полвзвода и который творил чудеса, недоступные простым смертным? – переспросил я, собирая пакали. – Да я скорее поверю, что в России нас ждет полная амнистия, чем спектаклям, какие разыгрывает перед нами вся эта темная «серая» братия.

– И все же вы намерены продолжать с ними сотрудничать, верно? – заметил Крупье.

– А у тебя есть на примете работа получше?

– Та, за которую платят драгоценными волшебными слитками – нет, – помотал головой Крупье. – Но если за деньги…

– Оглянись вокруг, – посоветовал я ему, указав на терзаемый ураганом Дубай. – Что стоят твои деньги в этом городе? А если завтра таким станет весь мир? Да что мир – хотя бы его четверть! И где, а главное, на чьей стороне ты хотел бы тогда оказаться? На стороне тех, кто платит обесценившимися, бесполезными деньгами, или тех, кто рассчитывается единственной твердой валютой летящего в тартарары мира? А пока, сам видишь, с нами расплачиваются согласно уговору и даже сверх того. Ну так что, ты все еще с нами или сам по себе? Решай, ведь тебя, в отличие от шейха, никакой Мастер Игры здесь силком не держит…

Ни Крупье, ни остальные не стали со мной спорить и не вышли из команды в знак несогласия с моим авторитарным выбором. На что я, в общем-то, и надеялся. Взяв себе каждый по одному пакалю и дождавшись, когда к нам присоединится шейх, мы снова спустились вниз, в ревущую бурю. И отправились на запад, к морю, чтобы устроить Сквозняку подобающие похороны. А потом…

А потом, как поэтично выразился Демир аль-Наджиб, нам предстояло «смешать кровь и нефть», чтобы отправиться в новый поход, за новой добычей. На сей раз – в родные, но отнюдь не гостеприимные края. Туда, где нам нельзя было спокойно жить, но где, однако, мы могли заработать себе на безбедную старость…

… Если, конечно, этот мир не издохнет в корчах раньше, чем все мы успеем состариться…