Алексей Евтушенко - Отряд-3. Контрольное измерение

Как следует охладившись снаружи, они сдвинули несколько тентов вместе, подтащили в обширную тень несколько столиков и шезлонгов и с благодарностью приняли запотевшие бокалы с апельсиновым соком, которые девушка Наташа принесла на подносе из дома, пока они плескались в бассейне.

— Так вы здесь живёте? — приступил к светскому общению Валерка Стихарь, кивая на дом. — А мы вон там, на горе.

— Понятно, — сказала Ирина. — Всех новеньких помещают сначала туда. Вы когда прибыли, сегодня?

— Помещают? — переспросил Велга. — Что значит — помещают?

— Ну… помещают, значит, помещают, — удивленно посмотрела на Александра Ирина. — Не знаю, как сказать по-другому. Надо же нас в самом начале куда-то девать. Мы все тоже сначала там оказались. Потом уже в этот дом попали. Вы ведь новенькие?

— Новее не сыскать, — заверил Дитц. — Так что вы уж нас извините за идиотские вопросы — мы ничего тут не знаем, поэтому… Скажите, а что это за место и где оно расположено?

— Ого! — уважительно посмотрела на Хельмута девушка Вика. — Вы не знаете, куда попали? Редкий случай. Я о таком даже и не слышала. Вам что, стерли часть памяти?

— Вика! — смущенно одернула подругу Наташа. — Разве можно так…

— А что? — тряхнула светлыми, выгоревшими на солнце волосами Вика. — Здесь все свои. В Зоне Омега чужих не бывает. Разве что врачи или ловцы. Но они не считаются.

— Одну минуту, хозяюшки, — поднял ладонь Велга. — Я чувствую, что мы с вами сейчас окончательно запутаемся. Предлагаю сыграть в игру.

— Какую? — игриво улыбнулась Ирина. — Я люблю игры.

Да не в эту, зайчик, подумал Александр, а вслух сказал:

— Игра простая. Представьте себе, что нам действительно стерли память. И стёрли настолько, что мы забыли многие вещи, которые вам кажутся общеизвестными. Например, что такое Зона Омега, и кто сюда попадает. Ну, и многое другое. И вот вы нам, беспамятным, начинаете рассказывать эти простейшие вещи, а мы вам время от времени будем задавать вопросы. Хорошо?

Ответить девушки не успели.

Четыре каплевидные машины, похожие на те, что они видели в Золотом бору, в гараже-ангаре, скользнули над кронами деревьев, развернулись «все вдруг» и опустились прямо на лужайку за бассейном.

— Так, — сказала Вика. — Вот и Хан пожаловал со своими нукерами. Быстро что-то. Или кто донёс… Мальчики, вы драться умеете?

— А что, — повёл чёрными глазами Стихарь, — надо кому-то морду набить?

— Как бы вам не набили, — напряжённо ответила Вика. — Я поэтому и спросила.

— А кто он, этот Хан, — осведомился Дитц, небрежно закуривая сигарету. — Местный царёк?

— Что-то вроде этого, — сказала Наташа и поморщилась. — О, вся банда в сборе. Господи, ну за что нам такое наказание!

— Господь здесь не при чем, — вздохнула Ирина, — И это, увы, не наказание. Это судьба.

— Ладно, хватит, — сказала Вика. — Сколько можно об одном и том же… — и, обращаясь к сидящему рядом Дитцу, добавила. — Хорошо, что вы курите.

— Почему? — приподнял белесые брови Хельмут.

— Потому что здесь никто не курит, — ответила Вика и добавила, глядя на приближающихся мужчин. — То есть получается, что курящий человек озадачивает. А это уже преимущество.

Они обогнули бассейн и приблизились к шезлонгам, в которых расположился отряд и девушки.

Тринадцать человек.

Все — молодые загорелые мужчины в широких шортах, свободных майках навыпуск и темных солнцезащитных очках. В основном брюнеты и шатены. И один блондин. Выделяющийся среди остальных так явно, что сразу становилось понятно — это и есть тот самый Хан — лидер, вожак и предводитель. Хан выделялся не только длинными, до плеч, светлыми и прямыми волосами, ярко контрастировавшими с монголоидными чертами скуластого острого лица (кстати, он был единственный из всех, кто не носил очков). В самой его невысокой, но крепко сбитой фигуре сквозила небрежная сила и уверенность, свойственная людям, привыкшим, к беспрекословному подчинению. Но это не была уверенность хорошего командира, который не только приказывает, но и уважает своих, им же самим обученных и выпестованных, солдат. Это была уверенность именно вожака, для которого мнение каждого отдельного представителя стаи значит меньше чем ничего.

Двенадцать остановились на границе света и тени, взяв присутствующих в полукруг, а Хан шагнул в тень от тента, молча пододвинул к себе лёгкий плетёный стул и уселся, забросив ногу за ногу.

— Что, девушки, — спросил, выдержав, как он, видимо, считал, необходимую паузу. — Гостей принимаем?