Алексей Евтушенко - Отряд-3. Контрольное измерение

— Верно, да не совсем, — сказала Аня. — Здесь, в Москве, может быть только периферийный центр. Ну, тот, который держит под контролем, скажем, Россию. А настоящий, главный, мировой, наверняка где-то в другом месте.

— Почему ты так считаешь? — спросил Велга.

— Потому что эта Россия не многим отличается от той, в которой жила я. Я хочу сказать, что перед Великим Исходом это была не самая развитая в техническом отношении страна. По идее главный центр должен быть где-нибудь в США или Японии. Или в Европе.

— Может быть, ты и права, — сказал Дитц. — Даже наверняка права. Но я не вижу, почему бы сначала не попытаться уничтожить тот центр, возле которого мы уже находимся. Пусть даже он, как ты говоришь, этот… периферийный.

— Точно! — воодушевился Стихарь. — Главное — посеять панику в рядах врага и устроить заваруху. Сначала грохнем этот центр, а потом и остальным черед придет. Вернемся к «Маше» с «Гансом», доберемся до Америки с Японией и освободим на фиг человечество в очередной раз! Даешь восстание!

— Тихо ты, освободитель, — осадил ростовчанина Малышев. — Этот местный центр сначала еще найти надо. Москва большая, а языков мы потеряли. Спросить не у кого.

— Подумаешь, — пожал плечами Валерка. — Этих потеряли — других возьмем. Сейчас уйдем подальше, выберемся на поверхность…

— Тихо, — прервала Стихаря Аня. — Кажется, я что-то слышу.

Все замерли.

— Люк открыли, — прошептала Аня. — Рядом. И еще один… Кажется, нас нашли и собираются выкурить отсюда. Я чувствую опасность. И очень близко.

— Уходим. — вскочил на ноги Велга. — Быстро.

Как очень скоро выяснилось, их собрались не просто выкурить, а уничтожить. Потому что сзади и спереди плеснуло нестерпимым жаром, и две стены огня пошли навстречу друг другу, жадно съедая то пространство, в котором еще можно было дышать и жить.

Их спасло, вовремя подвернувшееся боковое ответвление коллектора. Здесь снова пришлось чуть ли не встать на четвереньки, но, как верно скаламбурил Валерка: «Лучше три раза согнуться в три погибели, чем один раз погибнуть».

Вероятно, у противника были особые сканеры, позволяющие отслеживать движение живого под землей, потому что оторваться от погони им не удавалось.

Еще дважды они чудом избежали огненной смерти и совсем уж, было, выбились из сил, когда Велга прохрипел:

— Нужно уходить глубже. Они наверняка как-то нас видят и, рано или поздно, достанут. Ищите колодцы. Любые. И — вниз. Только вниз.

И такой колодец вскоре нашелся.

Правда, крышка была давно и надежно заварена, но против плазменной винтовки не устояла, и они, не оглядываясь и не раздумывая, один за другим, цепляясь за ставшие уже такими привычными поржавевшие металлические скобы, со всей возможной скоростью начали спуск.

Колодец вывел их на следующий горизонт. Это тоже оказался коллектор, и здесь можно было передвигаться в полный рост. Но пришлось использовать фонари, потому что темень тут царила полная.

— На сколько мы опустились? — вслух поинтересовался Велга.

— Метров на пять-шесть, не больше, — предположил Малышев.

— Думаешь, недостаточно? — спросил Дитц.

— Не знаю. Но думаю, что чем глубже, тем лучше. Надо запутать погоню и потеряться, а мы не знаем возможностей их приборов.

— Значит, спускаемся ниже?

— Да. При первой возможности.

Такая возможность представилась им очень скоро. В обширной боковой нише Курт Шнайдер обнаружил еще один колодец, несколько больше первого по диаметру и с откинутой крышкой.

На этот раз спускались гораздо дольше и, когда достигли дна, Велга подумал, что они забрались под землю еще метров на пятьдесят вглубь.

Колодец привел их в небольшое, кубической формы помещение с железной дверью, открыв которую, они очутились в коридоре, заканчивающемся еще одной дверью, и эту дверь уже открыть просто так не удалось. Пришлось опять прибегнуть к оружию, после чего отряд оказался в широком тоннеле. Лучи фонарей скользнули по сводчатому потолку, осветили ряды кабелей на стенах и, наконец, выхватили внизу две узкие металлические полосы. Рельсы.

— Ага, — сказал Велга. — Кажется, мы добрались до метро.

— Очень похоже, — согласилась с ним Аня.

— Так, — сказал Дитц. — Налево или направо?

— Туда, где центр.

— А ты знаешь, где центр?

— Имеется в виду центр Москвы.

— Почему именно туда? Москва, как было справедливо замечено, большая.

— Считай, интуиция.

— Что ж, — согласился с доводами Александра Хельмут. — Интуицию я уважаю. Особенно нашу с тобой. Однако не удержусь вновь от вопроса: к центру Москвы — это налево или направо?