Михаил Михайлов - Проводник - проклятый мир

Заметив меня, Никита поднял руку с ложкой и пару раз махнул, приглашая присоединиться. В ответ я кивнул головой и сделал несколько шагов вперед к друзьям. Но когда поравнялся со столом, где сидела молодежь, события резко пустились вскачь. Кошка, которая высунула любопытную мордочку между пуговиц на куртке, внезапно громко зашипела и зафырчала. Да так, словно стая собак покусилась на ее детеныша — с каким-то клекотом и бульканьем. В столовой наступила тишина. Партизаны знакомые и нет, замолчали, замерев в напряженных позах. Четыре пары глаз молодых бойцов сошлись на мне, вернее на кошке.

А та едва не заходилась в истерике, практически брызжа слюною на молодого паренька. Русоволосый, с яркими голубыми глазами и правильными чертами лица он, должно быть, нравился девчонкам. Вот и сейчас одна из представительниц слабого пола с очень хорошенькой внешностью, которую не могла испортить чрезмерно короткая стрижка, сидела рядом с ним.

Всеобщее остолбенение прекратилось после того, как котенок выпрыгнул из за пазухи и опустился на стол перед пареньком. И тут же прыгнул на него, метясь в глаза. Тот машинально прикрылся рукой, сохранив зрение, но заполучив глубокие царапины на тыльной стороне ладони и левой щеке. Из ранок потекла кровь… черная, как деготь и с неприятным запахом разлагающейся плоти.

— Ааргаххх, — то ли произнес что-то на незнакомом наречии, то ли просто невнятно выругался голубоглазый и ударом кулака отбросил кошку в сторону. Тут же, пока его товарищи по столу не пришли в себе, оттолкнул соседку и опрокинул стол на парочку, что сидела напротив. Сразу после этого вскочил с лавки и выдернул наган, что торчал за поясом. Оружие было тут же направлено в мою сторону.

Спасло меня то, что немедленного выстрела не случилось. То ли парень медлил с ним (хотя палец был на спусковом крючке), то ли просто самозвод давался туговато. Как бы то ни было, но эти мгновения я использовал с толком. Качнув тело влево, чтобы сделать шаг вперед с правой ноги и тут же переместиться вправо, пока тонкий ствол револьвера рыскнул в первоначальное положение, где меня уже не было. Левой ладонью подбил вооруженную руку противника вверх, заставив оружие уставиться в потолок. В этот момент как раз и раздался выстрел. По счастью, пуля увязла в толстых потолочных досках, не причинив никому вреда.

Сразу после этого, не сбавляя темпа и не прерывая движения, я ухватил правой рукой стрелка за левое плечо и потянул на себя. Одновременно согнул левую ногу и коленом ударил противника в правый бок, целясь в подреберье. И еще раз…

От острой боли (хотелось бы мне увидеть человека, который останется стоять на ногах после сильнейшего удара в печень) паренек выронил револьвер и повалился на пол. Изо рта на пол потекла тонкая струйка слюны, слегка подкрашенная в розовый цвет.

Пока он витал между небом и землей и находился в крайне удачной позиции, я со всего маху ударил носком ботинка «с пыра» в подбородок. Брызнула кровь из разбитой губы, голова стрелка мотнулась, и тот обмяк.

И почти сразу же рядом возник Прокоп с автоматным брезентовым ремнем в руках.

— Помогай, — скороговоркой, проглатывая буквы, проговорил он и присел рядом с лежащим пареньком, — давай же.

Я ухватил за руки бессознательного человека и завел за спину. Прокоп шустро накинул петлю на запястья и затянул ремень. Вторым ремнем связали ноги, перед этим стащив короткие кирзовые сапоги.

— Что с ним? — это спросила та самая девчонка, что сидела рядом с обезумевшим партизаном и удостоилась первой познакомиться с его кулаками. Теперь у ней на лице имелась пара ссадин от близкого «знакомства» с полом.

— Ничего хорошего, — буркнул Прокоп, осторожно касаясь шеи связанного ладонью, и тут же помрачнел. — Вот же… он мертв.

— Как? — воскликнула девчонка. Ее глаза тут же стали заполняться влагой. Девушка попробовала наклониться к телу и прикоснуться к своему бывшему товарищу, но Прокоп довольно грубо придержал ее за руку.

— Не дури. Не понятно, разве, что он стал одержимым?

Потом повернулся к товарищам девчонки и приказал:

— За командиром и отцом Михаилом… живо.

Пал Палыч прибежал буквально через минуты. Уверен, что гонцы даже не успели добраться до его дома. Причина такой спешки стала ясна с первых его слов.

— Кто стрелял? Святые угодники, кто его?

Это он увидел мертвого паренька. Прокоп кивнул в мою сторону, указывая на виновника главному партизану и тут же добавил следом, пресекая возможные недопонимания: