Михаэль Драу - Плоть и сталь

Вик пригласил Дэла войти и предложил ему чувствовать себя как дома, сам же прошагал в одну из комнат. Вероятно, прибраться. Молодой киборг побродил по холлу, рассматривая обстановку, чувствуя некоторую неловкость. Судя по всему, алкоголь уже почти выветрился. Плохо. Не мешало бы выпить. Того и гляди в голову полезут мысли, что так поступать не следовало — бежать, сломя голову, по первому же зову этого сердцееда, вместо того, чтобы культурно и непреклонно послать его подальше.

— Дэл, — раздался рядом голос Вика, и молодой киборг дёрнулся, разворачиваясь. Виктор Шталь усмехнулся, позабавившись от растерянности парня, и протянул ему высокий узкий стакан.

— Держи. Думаю, нам стоит выпить. За знакомство, за твою удачу, за встречу и за всё такое.

— За всё такое, — с некоторым вызовом повторил Дэл и в два глотка осушил стакан. Что-то весьма крепкое, но приятное на вкус.

Поставив стакан в квадратную нишу, подсвеченную синим бра, Дэл негромко произнёс:

— Ну, так… Кхм. И когда вы думаете заняться этим самым «всё такое»?

Виктор Шталь даже замер, удивившись прямолинейности парня. Поставил наполовину полный ещё стакан в ту же нишу и произнёс:

— А ты с характером…

— Что есть, то есть, сэр, — ответил Дэл, глазом не моргнув. Хотя сердце его скакало так, что казалось, сейчас выпрыгнет из груди.

— Ты мне сразу понравился, — резко изменившимся голосом сказал Виктор, обнимая Дэла за талию. — Ещё тогда, в тире. Увидел и подумал: у этого зверёныша есть будущее. И не ошибся, ведь ты оказался отличным стрелком и прилежным учеником. Я горжусь тобой, мой мальчик. И я так давно мечтал встретить кого-нибудь вроде тебя.

Он наклонился поцеловать Дэла, но тот выдохнул в его приоткрытые губы:

— Мне надо быть в казарме в пять утра. Может быть, перейдём к делу?

Виктор Шталь чуть отстранился и прошептал, с лукавым прищуром разглядывая Дэла:

— Ты не представляешь, как я хочу этого, мой мальчик. Но ты сам…

— Я тоже этого хочу, иначе разве бы я поехал к Вам? — упрямо сказал Дэл, чувствуя, что готов бежать отсюда самым постыдным образом. Но он не покажет ни Стальному, ни кому другому — даже себе самому, — что боится или не уверен в своих силах.

— Тогда давай будем на «ты». А то это «выканье» заставляет меня чувствовать себя старым. А ведь мне всего тридцать два, — проговорил Стальной, погладив Дэла пальцами по подбородку.

— Ты выглядишь на двадцать пять, — сказал Дэл, удивляясь собственной наглости. И поцеловал инструктора.

Через минуту они уже стояли рядом с низкой кроватью в спальне, обставленной со строгим минимализмом.

Вик медленно провёл ладонью по груди Дэла. Парень невольно напряг мышцы и опустил глаза. Крепкие пальцы инструктора казались фарфоровыми на фоне его смуглой гладкой кожи, покрытой мягкими чёрными волосками. Коротко подстриженные ногти осторожно поскребли по напрягшимся бежевым соскам Дэла. Потом руки инструктора спустились вниз по торсу парня и сдвинули с выступающих косточек таза облегающее чёрное бельё. Светлой полоски кожи не было видно.

Вик тихонько усмехнулся:

— Любишь загорать голышом?

Дэл фыркнул:

— Никак нет, сэр. Это просто цвет кожи такой.

Вик протянул:

— Ааа… Хм. Подумать только…

Он уселся на край постели и откинулся назад, не убирая руку с резинки плавок Дэла.

— Пару веков назад такая внешность, как у тебя, была гораздо более привычным явлением, чем такая, как, например, у меня, — продолжал Вик, запрокинув лицо и опуская голос до хрипловатого полушёпота, от которого у Дэла по спине побежали мурашки, а внизу живота стало тепло. — Тёмненький… Чёрные волосы, чёрные глаза, кожа — кофе с молоком или бронза… Таких было много. Гораздо больше, чем всех прочих. А потом, бац! И нановирус скосил всех людей с доминантными и наиболее распространёнными генами. «Тёмненькие» стали раритетом. А всякая редкость рано или поздно начинает считаться красивой.

Рука, покрытая густым светлым пушком, настойчиво притянула Дэла к постели, и тот уселся рядом с Виком.

— Ты красивый, — прошептал Стальной и погладил приоткрытыми губами напряжённый сосок парня. — Красивый мой мальчик…

Дэл заволновался. С одной стороны, он чувствовал желание, тягостное, горячее, от него мутнело в голове, напрягались мышцы пресса. Но с другой стороны…

— Вик, — прошептал Дэл. Потом откашлялся, решительно отстранив обеими руками инструктора, который уже сжал ладонями его крепкие ягодицы. — Знаешь, я… Я никому не позволял раньше…