Евгений Прошкин - Война мертвых

Вскоре ему показали другие виды ландшафтов – в коллекции симулятора их было более ста, – и Тихон вновь учился: сбивать мух поврежденной пушкой, распознавать мины-хамелеоны, выбирать на местности удобные огневые точки.

На одном из занятий лейтенант сказал ему, что собирается выполнить давнее обещание. Предчувствуя очередную каверзу, Тихон сразу после влипания изготовил орудия к стрельбе, но, осмотревшись, пришел в неописуемый восторг: острота восприятия неожиданно выросла на несколько порядков. Зрение стало объемным и панорамным. Теперь Тихону незачем было оборачиваться, чтобы увидеть происходящее за спиной, а стоило ему сосредоточиться на каком-нибудь удаленном объекте, как тот начинал стремительно наплывать, увеличиваясь в размерах. Кроме этого, ему включили радары, и теперь он ощущал мир во всех мыслимых спектрах. Это было похоже на внезапное прозрение.

Безответные мишени превратились в реальных противников – искусно маневрирующих, действующих по общему плану, а главное, стреляющих. Иногда Игорь сам ложился в одну из капсул и составлял ему компанию, однако чаще Тихону приходилось воевать в паре с Мартой. Они попеременно выступали в разных ролях, но бывало и так, что лейтенант менял их местами прямо в бою.

Однажды Тихон застал в классе всю группу, что случалось достаточно редко. Лейтенант невнятно порассуждал о координации действий и без дальнейших объяснений указал на кабины.

Полигон был новым, но чертовски напоминал что-то уже не раз виденное. Пологий холм, расшитый ярким цветочным рисунком, темно-зеленая стена хвойного леса и молодая посадка березок, за которой вспыхивали и волновались солнечные зайчики от близкой воды. Тихон невольно поискал двухэтажный домик, укрывающий платформу переноса, но никаких строений вокруг не было. Озеро за склоном могло называться не Нежень, а как-то иначе, возможно, этот пейзаж вообще был скопирован не с Земли, но Тихон испытал странное щемящее чувство, похожее на окончательное расставание с чем-то дорогим. Это казалось удивительным, поскольку ничего дорогого у Тихона никогда не было.

Он снова занимал субъект стрелка, на месте же водителя появилась новая личность, разительно отличавшаяся и от Игоря, и от Марты. От соседа по КБ веяло ледяным спокойствием человека, поставившего на жизни большую жирную точку. Если на свете и существовал кто-то, кому действительно на все наплевать, то это был он, напарник.

– С чего ты взял, что я какой-то начальник? – прошелестело рядом, хотя после влипания всякая необходимость в словах отпадала.

Усатый имел модное имя Зенон и сроду никем не командовал. Он и своей-то судьбой толком не мог распорядиться, поэтому...

Тут Тихон наткнулся на глухую стену, за которой серела пустота – намеренно созданный барьер, старательно оберегаемый хозяином.

...поэтому Зенон и пришел в Школу.

– Извиняюсь, – смущенно молвил Тихон. – Я не хотел вторгаться.

– Пустяки. У нас у всех такие стены, даже у Игоря, ты заметил?

– Ладно, отвлеклись. Старайся не мять траву, хорошо?

– Ты же сам сказал: слова не нужны.

Тихон обратил внимание на радар. Кроме надвигающейся армады неидентифицированных конкурских машин, поблизости находилась еще одна с теплой меткой “свой”.

– Пока связь доступна, договоритесь о совместных действиях, – посоветовал лейтенант.

– Экипаж Марта – Филипп просит сверить позиции.

Так, значит. “Марта – Филипп”. Уже спелись, достигли гармонии. Шустрые ребята.

– Зенон, ты радар видишь?

– Какой радар?

– Понятно. Давай к лесу. Держи вон на ту сломанную елку.

– Что такое “елку”?

– Вот, черт! Как же мы с тобой воевать-то будем? Короче, влево. И быстро!

– Тихон, спишь, что ли? Это Марта. Шестьдесят шесть целей, одни блохи. Расстояние – двадцать километров.

Он на мгновение соединился с локатором – шестьдесят шесть светлячков, не считая белого пятнышка. Стая поделилась на три части и начала расходиться в стороны.

– Клиньями пойдут. Лобового не получится.

– Сама вижу. Предлагаю встать под деревьями, спиной к спине, так дольше продержимся. А, ты уже...

Зенон несся по лугу с восторгом вырвавшегося из больницы ребенка. Чаща, у которой ждала Марта, приближалась со скоростью не менее двухсот. О лютиках-ромашках речи не было: траки перемалывали цветы в кашу и оставляли позади широкие черные борозды. Порыв ностальгии незаметно прошел, на смену ему явилось нечто более важное и весомое: боевая задача.