Евгений Прошкин - Война мертвых

Как уничтожить одну машину, Тихон уже знал. Выбрав на пути замыкающей блохи куст повыше, он вперился взглядом в запаршивленные листья и стал потихоньку закипать. Как только броневик приблизился к растению, Тихон дозированно взъярился, и ровно через секунду два из четырех малых орудия выбросили длинные голубые хвосты.

Молнии ударили прямо в центр блохи – бурая, в прихотливых разводах броня треснула и раскололась, и в тот же миг машина взорвалась, раскидав по окрестностям какие-то крупные черные куски с рваными краями. На ее месте осталась лишь покореженная ходовая часть с фрагментами заковыристых механизмов – между ними торчало, болтаясь из стороны в сторону, что-то живое или, точнее, бывшее недавно живым.

Подчеркнуто натуралистичная картина чужой смерти Тихона нисколько не взволновала. Даже если б он не знал, что полигон – не более чем галлюцинация, если б он принял гибкий отросток за агонизирующую ногу конкура, то и тогда не стал бы печалиться.

"Милейший, вам снесло череп? Простите, такая уж у меня работа. Война все-таки”.

– Мне нравятся циничные операторы, – прорезался голос капитана.

– Ладно, зачтем это как попадание, – сказал Игорь. – Но ты же понимаешь, что в бою такая уловка ничего не стоит. Когда ты вместе с противником несешься по ухабам, никакие привязки к местности невозможны.

– Понимаю, – нехотя согласился Тихон.

– Хватит с тебя, а то переутомишься. Отлипай, курсант.

Это было что-то новенькое.

– Ты имеешь в виду – возвращаться? – на всякий случай переспросил Тихон.

– Да, да.

– А как это?

– Думай.

До сих пор лейтенант вынимал Тихона сам: отключал его от симулятора, и Тихон просыпался в мягком глухом гробу капсулы. Ему даже в голову не приходило, что он способен пробудиться по собственной инициативе.

Тихон осмотрелся – по серой степи упорно тащились двенадцать блох. Другой реальности не было и быть не могло: отсюда, из перепаханной взрывами тундры, именно класс с семью красными капсулами выглядел как болезненная фантазия. Почва под гусеницами была не то чтобы совсем твердой, а чуть проминающейся, сырой и рыхлой – настоящей. Угрюмое небо со скупым светом, льющимся неизвестно откуда, неряшливость ландшафта, переходящего к горизонту в сплошные холмы, – все это казалось подлинным, и, хотя Тихон уже побывал за горизонтом, уже убедился, что весь полигон умещается в ничтожном чипе, его разум был не в состоянии смириться с эфемерностью данного мира.

Тем не менее ему нужно было уйти, вернуться в класс, в кабину, в свое родное, такое слабое и бесполезное тело.

– Как ты? – спросил лейтенант. – Сейчас мы погасим установку на самосохранение – в программе, естественно. Останется еще одна – та, что заложена в тебя с рождения. Она в каждого заложена, но не каждый способен ее преодолеть.

Его опять испытывали. Правда о войне, потом превращение в танк, потом наказание болью, чего еще от него хотят? Игорь выразился вполне определенно: они ждут, когда он покончит с собой. Понарошку, не насовсем, а так, чтобы отлипнуть, чтобы вновь стать человеком. Но это только с их точки зрения!

Унылый полигон, осточертевших блох и свое железное тело Тихон воспринимал как абсолютную явь. Можно попытаться убедить себя в обратном, но поди докажи это страху! Не рассудок, падкий до парадоксов, не совесть, всегда готовая к сделке, а страх – вот кто твой верховный правитель. Его трон не отлит из золота, не украшен женскими гениталиями – он сплетен из нервов, давших мощные корни в постамент под названием “жизнь”. Он будет держаться до последнего.

Тихона затрясло, и из всех шести орудий вразнобой заскакали ослепительные тропинки. Еще одна блоха разбилась, точно антикварная посудина, однако это случайное попадание Тихона не обрадовало. Он вдруг вспомнил Влада, желавшего уйти из жизни, и его коронную фразу, взятую откуда-то из средневековья. Все там будем. Да, он так говорил. И при этом – кусал сладкую травинку, и щурился на солнце, и загребал ладонью шелковый песок.

Подстреленная блоха едва дымилась. Сбоку раздвинулся лепестковый люк, и из него появились три змееподобных конечности. За ними возникла голова, издали похожая на человеческую, а потом и все тело. Водитель был ранен или оглушен, если только с конкурами такое бывает. Двигался он медленно и как-то потерянно. Из дымных внутренностей броневика конкур выволок длинную трубку с широким треугольным наконечником и недвусмысленно направил ее на Тихона.