семь=четырнадцать=тринадцать=семь=
девятнадцать=тридцать две=семнадцать…»
* * *
– Но почему ты вообще решил, что сквозь эти штуки можно вернуться? – спросила она. – Мне как-то слабовато верится, что эта местность расположена… э-э, где-нибудь в наших краях.
Он не ответил. Ему просто нечего было сказать. Во всяком случае, в эту секунду ответить он просто не смог бы при всем желании.
Мотор заглох, повинуясь движениям рук водителя. Бронемашина застыла посреди ледяной равнины. Лед здесь расстилался повсюду, по крайней мере в поле зрения ничего, кроме льда, не попадало. Ледовая поверхность не была однородной и гладкой, «катком» равнину назвать было нельзя даже с натяжкой. Торосы, перепады, намороженные глыбы, трещины и рябь наслоений, где-то волнистая, сглаженная, а где-то с рваными, острыми краями…
Все как положено. И можно было закономерно решить, что вокруг арктические или антарктические просторы, если бы… Если бы не одно совершенно невероятное, фантастическое несоответствие.
Температура воздуха в этой ледовой вселенной, судя по ощущениям, и близко минусовой не являлась. Более того, она не являлась даже условно прохладной, в районе нескольких градусов выше ноля по шкале Цельсия. С такой температурой еще можно было бы вполне допускать, что лед не растает… Однако воздух здесь был по-настоящему горячим, хорошо за плюс тридцать, чуть ли не сорок градусов. Лед же, распростершийся вокруг до самой линии горизонта, преспокойно не таял.
Хотя с виду казался самым настоящим льдом, то есть водой в твердом, замороженном состоянии. Которой по всем нормальным законам природы положено возвращаться в жидкое состояние при плюсовой температуре, а при достижении плюс сотни градусов – переходить в состояние газообразное.
– У меня такое ощущение, что жаркая прерия вывернулась наизнанку, – проворчала девушка. – Поверхность земли изменилась, воздух остался прежним.
– Очень точное сравнение, – похвалил мужчина, через лобовое бронестекло разглядывая окружающую среду. – Но мне кажется, этот лед… м-м-м, не из воды. Он просто не может быть водяным, если предположить, что основные законы физики и химии здесь… э-э, тоже не вывернулись наизнанку.
– Вот это меня уже меньше всего удивит, – буркнула девушка. Еще раз оглядела ледовые красоты, раскинувшиеся за бортом бронемашины, и спросила: – Будем высаживаться? Меня как-то не тянет гулять по этому льду, хотя вообще-то я с детства, сам понимаешь, лед и снег видела чаще, чем траву, песок и глину.
– Меня тоже. Но в любом случае вряд ли имеет смысл разворачиваться и возвращаться. Тут нам по крайней мере пока что впрямую ничего не угрожает.
Он опустил взгляд и посмотрел на экранчик вспомогательного дисплея, который проецировал изображение с кормовой камеры. «Вид сзади» демонстрировал нагромождение ледяных глыб, сложившихся в подобие арки. Цвета окраски ледовой субстанции, выдержанные в голубовато-серых тонах, почти не отличались от оттенка внутреннего, ограниченного этими глыбами пространства. И если бы не промелькивающее там, внутри, нечто рыжевато-коричневое, резко контрастирующее, почти невозможно было бы определить, что с этим арочным образованием «что-то не то» творится.
– Сплюнь через левое плечо три раза, – посоветовала она. – Ты сам меня так учил, чтобы не притянуть неудачу.
– Тьфу-тьфу-тьфу, – повернув голову налево, последовал он совету. – Не могу знать, конечно, подчиняется ли здесь хоть что-нибудь алгоритмам бытия и сознания, привычным нам, только на всякий случай не мешает подстраховываться. Ты права, Леди Удача – наша чуть ли не единственная союзница.
– Надеюсь, – коротко прокомментировала она.
– Если не считать этой машинки, – добавил он, – которая нам уже помогла избежать опасностей и поможет…
– Что поможет? Отыскать полынью или еще какую-нибудь лунку во льду? Отыщем, и что дальше? Ведь придется выбирать, бросать машину или нет. Под защитой брони катиться в неизвестность – это здорово, конечно, только вот танк далеко не во все… э-э, ворота пролезет.
– Да, я как-то об этом не подумал, – признал он. – Мне казалось, что нет лучшего способа передвижения по крайне враждебной территории. Может, это генетическая память, ведь мой папа имел звание капитана танковых войск, а дедушка был фронтовым шофером…
– И ты был совершенно прав при условии, что главная проблема – это решиться выйти. Поэтому танк нужен был, чтобы найти подходящий выход. Мы нашли броню на колесах, и набрались смелости, и отправились в поиск. А сейчас, похоже, выясняется, что главная проблема не в том, чтобы выход найти и в него выйти, а в том… чтобы он оказался действительно подходящим.
Читать дальше