Владимир Березин: 89.Группа Тревиля

Это была сумка Атоса.

И тут раздался сдавленный стон.

Атос был прямо перед нами, и кто-то, схватив за ногу, тащил его в болото. Полоса взрытого торфа шла метра три, и видно было, как он боролся. Это был не я, эта мишень куда труднее. Против этого тупорыла «Макаровым» не отобьёшься.

Из чёрной торфяной жижи высунулась тупорылая голова без глаз.

Тупорыл покрутил головой и уставился в нашу сторону.

Мушкет стал тихо поднимать ствол, и уже было прицелился, как я сделал ему знак. Не надо было вмешиваться.

Теперь видно было, что Атос оступился, а этот зверь, ждавший кого-нибудь, может, день, а может быть, месяц, большим длинным щупальцем спеленал ему ноги. Судя по всему, как и остальные твари болот, он ориентировался в основном на мелкие вибрации, а не на обоняние и зрение.

Зрение в ядовитом тумане помогает мало, а уж про обоняние и говорить не приходится.

Голова чудовища снова повертелась и вдруг, булькнув, скрылась под водой.

Чудовище отдыхало, а потом, совершенно по-человечески вздохнув, потащило моего однокурсника к себе. Он уже перестал сопротивляться — видно, что от болевого шока: ноги его были в неестественном положении. Кажется, щупальце раздробило ему все кости.

И вот это щупальце подтянулось и наконец уволокло свою жертву под поверхность чёрной воды.

Забулькало, и до нас дошла волна гнилостного запаха с глубины.

Друг мой Атос был навеки погребен в самом сердце болота, которое, будто Гримпенская трясина, засосало его в свою бездонную глубину. А мы, два его однокурсника, будто Шерлок Холмс и доктор Ватсон наблюдали за пузырями на болоте. Я знал, впрочем, что в книге про страшную фосфорическую собаку гибель Степлтона не была описана, но я физически точно ощущал преемственность произошедшего.

Ничего не помогло моему другу — ни совершенный ускоренный, как сказали бы, «расшаренный» мозг, ни физическая форма, ни аккуратность. Глупо как-то вышло.

Человек, которого я считал самым близким, человек, бывший самым умным из всех, кого я знал, превратился в еду.

Зона, 1 июня. Сергей Бакланов по прозвищу Арамис. Мой друг — настоящий полковник. Ролик на Ютубе и миллион просмотров. Всегда главным остаётся вопрос — остаться или продолжить движение. Вертолёт на Борисполь.

Мы сидели на скамеечке перед вертолётной площадкой.

Анвар развалился рядом, вытянув ноги, — и сейчас было видно, что он человек военный. Какая, к чёрту, наука?! Он всегда был воином — и до того, как по странному недоразумению сидел вместе с нами на дубовых университетских партах, и когда попал в армию, и когда служил в чёрт-те какой службе.

— Ну что, товарищ офицер армии вероятного противника? — спросил он лениво и весело.

— Какой я тебе вероятный противник, и то, что у меня два паспорта, тебе хорошо известно.

— Мне-то всё хорошо известно. Мне вообще за тебя сейчас дырку для ордена провертят, а вот что ты собираешься дальше делать — я не знаю.

— А ничего делать не буду. Мне, наверное, надо теперь в Москву лететь, в прокуратуру явиться.

— Никуда тебе не надо являться — это тебе вместо ордена будет. Дело закрыли, ты даже не свидетель. Но я бы слетал, к Портосу на могилку бы сходил, хотя в тебе сентиментальность заподозрить сложно.

— Да уж. Он мне снился как-то. Ужасно обиженный.

— Ясно обиженный. Но дело не в могилах — баба там твоя извелась, мне обзвонилась прямо. Ты бы с этим делом поаккуратнее, влетишь под статью с малолетками. Не надо вот тут нам твоего спорта.

Я с удивлением и ужасом посмотрел на него.

— Девушка Ксюша, юбочка из плюша. Я ей, кстати, не завидую. С тобой связаться можно только по малолетке, а потом полжизни расхлёбывать.

Я помолчал, соображая.

Надо было всё обдумать, действительно, я настолько привык к тому, что все вещи вокруг не то, чем они кажутся, что нужно было уместить в голове всё услышанное. Сейчас заработает ускоритель, и я вспомню все детали, вспомню все слова Ксении, и вдруг я понял, что это лишнее.

Нужно, чтобы хоть что-то в жизни лежало в иррациональной зоне.

То, что хорошо на здешних минных полях, может превратить жизнь в настоящий ад. Я стану раздражительным и мерзким, испорчу жизнь не только себе, но и всем, кто рядом.