Йен Дуглас - Лик Марса

Солнце на западе почти коснулось горизонта; а темнеет на Марсе быстро. Пора было отправляться обратно. Вдоль левой стороны Лика спускалось вниз нечто наподобие вырезанного в камне пандуса, позволявшего довольно легко взобраться наверх, если не лень прошагать в гору три километра. Там, внизу, возле марсохода, ждали Александера остальные, почти невидимые в тени Лика, протянувшейся на восток.

Всего через несколько секунд, по пути вниз, земля слегка подалась под его ногой. Александер пошатнулся, но сохранил равновесие… и так не узнал, как близок был к хитро замаскированному проему в камне, ведущему внутрь Лика.

Сидонииский Лик хранил свои тайны уже полмиллиона лет. И вполне мог подождать еще немного.

Вторник, 3 апреля 2042 года.

Вашингтон, округ Колумбия;

12:30 по восточному поясному времени.

Лейтенант морской пехоты Кэтлин Гарроуэй вошла в автоматические двери «Золотого Самурая», одного из самых известных и фешенебельных ресторанов в Вашингтоне. Когда-то это место, носившее название «Le Maison d’Or», славилось своей французской кухней.

Теперь, после вступления Японии в войну на стороне России и Соединенных Штатов, ресторан стал японским. Взглянув на вопиюще неточную псевдобуддистскую резьбу над традиционным бассейном кой в тускло освещенном холле, Кэтлин покачала головой. Она слышала, что во время Первой мировой во многих американских провинциях считались изменниками владельцы немецких овчарок, а кислая капуста-" sauerkraut " была переименована в капусту «Победа». А во Вторую мировую тысячи «нисэев», японцев лишь в силу происхождения, таких же лояльных граждан, как любой американец, были объявлены угрозой для национальной безопасности и согнаны в концентрационные лагеря.

На этот раз в Америке повсеместно вышли из моды и даже позакрывались французские, немецкие и мексиканские рестораны, тогда как японские и русские — процветали. Тако назывались теперь «сэндвичами по-марсиански», а две недели назад население города Париж (штат Техас) официально проголосовало за переименование города в Гарроуэй.

Да, мир в самом деле окончательно выжил из ума…

Музыкальная система ресторана играла «Звезды и Полосы». То была еще одна примета нового времени. Вновь вошли в моду патриотизм и патриотическая музыка — особенно марши Соузы и военные гимны, которые теперь можно было слышать везде, даже в самых неподходящих местах.

Сняв шляпу, Кэтлин сунула ее под мышку и оправила синий форменный китель. Она служила в морской пехоте уже почти год, завербовавшись через два дня после получения диплома в Карнеги-Меллон, и после этого отправилась в Куантико, проходить десятинедельный курс в Высшем военном училище. Квалифицированные специалисты в области компьютерных наук ценились в Корпусе на вес антиматерии. Вдобавок она оказалась дочерью того самого… «Пески Марса», Гарроуэй, эпический марш… Все это обеспечивало Кэтлин любое назначение в Корпусе морской пехоты, какое она только пожелает.

Она уже подумывала о смене фамилии — не отправляться же к звездам верхом на славе отца!

В метрдотеле не было абсолютно ничего японского. Похоже, он работал здесь еще в те времена, когда ресторан был французским.

— Лейтенант Гарроуэй? — с легким поклоном спросил метрдотель.

— Да.

— Сюда, пожалуйста.

Кэтлин последовала за ним, гадая, что ее ждет. Накануне вечером отец сказал:

— Встретимся завтра за ленчем в «Золотом Самурае». У меня для тебя сюрприз.

Проблема была в том, что этот ресторан, как его ни называй — «Золотым самураем» или «Le Maison d’Or», — был ей вовсе не по карману. Космическую надбавку начнут начислять только после старта, до которого еще две недели. Обычный ленч в подобных местах стоил сотню долларов, и, видимо, еще столько же драли за право заглянуть в обеденное меню.

Что ж, ладно, раз папка угощает… Он-то, настоящий национальный герой, вернувшийся с Марса, может себе позволить!

— Ваш столик, лейтенант.

Кэтлин замерла, точно пораженная громом. За столиком сидел отец в парадной форме морской пехоты, грудь — вся в разноцветных колодках, от красно-золотой медали «За марсианскую кампанию» до Креста ВМФ включительно. На эполетах блестели серебряные листья подполковника. Увидев ее, он улыбнулся и поднялся на ноги.

Но Кэтлин во все глаза глядела на человека, сидевшего рядом с ним. Тэцуо Исивара отложил салфетку и тоже встал.

— Коннити-ва , тю-и-сан , — сказал он, низко поклонившись. — О-гэнки-дэска ?