Алексей Замковой - Благими намерениями

А может, и не Селиванов командует? Может, они здесь, в лучших революционных традициях, что-нибудь вроде солдатского комитета устроили? Это было бы худшим вариантом. В Первую мировую ничего хорошего это не дало. Когда бойцы начинают обсуждать приказы командира, да еще и решать всем миром, исполнять их или нет…

Я горестно вздохнул. Похоже, несмотря на то что жутко хочется хоть немного отдохнуть, придется активно подключаться к работе местного актива. Благо какой-никакой командирский опыт у меня есть — насколько помню из материалов своего времени, сейчас на фронте такая ситуация с командным составом, что подразделениями командуют люди и с гораздо меньшим опытом, чем теперь у меня. Митрофаныч вряд ли будет возражать. А Селиванов… Если что, можно будет напомнить ему, что я — все еще его командир.

Ну вот. Похоже, сам того не замечая, вместо того, чтобы сбросить с себя все проблемы, я нагрузил себя новыми. Но ведь уже одно то, что я из будущего, обязывает. Можно ведь как-то использовать свои знания, помочь отряду… А может, и изменить ход войны! Чем черт не шутит?!! Я ведь и раньше размышлял на эту тему, пусть и не получилось реализовать задуманное, но почему не попытаться сейчас?

Сон, похоже, окончательно сдался, увидев, что ему никак не одолеть мысли в моей голове. Пусть глаза уже резало от усталости, но сознание не хотело отключаться. С чего начать? Положение отряда таково: сидим в лесу, без оружия, без связи, если не считать источников информации в нескольких селах, потихоньку обираем крестьян и ничего не делаем для победы. Нехватка оружия — это поправимо. Завтра же надо будет послать кого-то, чтобы перенести в лагерь то, что мы припрятали в лесу. Да, пусть Казик и Славко покажут партизанам место, где прикопали оружие.

Дальше… Связь? Эта проблема гораздо серьезнее. Без связи с большой землей мы можем только мелко покусывать немцев. Может быть, устроим и что-то погромче, но развернуться по полной не получится. Что же делать со связью? Я перевернулся на спину и вгляделся в колючие звезды, пробивающиеся кое-где сквозь полог листвы. Издевательски-то как подмигивают, а! Связь… В Ровно должно быть подполье. Да, Советы, когда отступали, везде оставляли партийные ячейки, которые должны были организовывать подполье в городах, партизанские отряды в лесах и всячески по-иному вредить врагу. Правда, большинство этих организаций немцы ликвидировали практически сразу же — хватало как доброхотов-доносчиков из местных, так и случаев, когда, например, в спешке забывали эвакуировать или уничтожить местный партархив, в котором были документы по каждому местному члену партии. Выжило ли подполье в Ровно? Если да, то у них вполне может быть рация… Да, предложу Митрофанычу отправить кого-нибудь в город. Попытка — не пытка. А для верности еще надо отправить небольшую группу на север, к Сарнам. Возможно — и дальше, в белорусские леса. Партизанский край как-никак. Должны там быть отряды со связью. Пусть передадут на большую землю, что мы существуем. Тогда, быть может, и нам какие подарки с самолета сбросят!

Но это все в перспективе. А что делать сейчас? Ну или после того, как бойцы вернутся с оружием? Понятно, что сидеть без дела нам нельзя. Во-первых, безделье подрывает моральный дух отряда. Бойцы расслабятся, начнется разброд… Во-вторых, если сидеть, как мыши, и не бить врага, то зачем, позвольте спросить, мы вообще здесь? Эдак получается, что Селиванов зря только объедал хуторян! Ну и в-третьих, я думаю, что несколько пусть небольших, но побед просто необходимо для… гм… лечения Митрофаныча. Не знаю, что его больше подкосило — раны или то, что большая часть отряда полегла в Гоще, но, думаю, положительные эмоции ему сейчас просто необходимы. А что может быть более положительным, чем победа, пусть и небольшая?

Так, строя планы на будущее, я и не заметил, как прошла ночь. Заснуть мне так и не удалось. Едва забрезжил рассвет, а лагерь начал оживать, огласившись разговорами партизан, хозяйственными и прочими звуками, органично вплетающимися в птичьи трели, скрип деревьев и шорох листвы. Распрощавшись с мыслями о сне, встал и я. Поймал пробегающего мимо бойца, спросил, где здесь можно умыться, где расположилась кухня, и направился к роднику, весело журчавшему в низинке неподалеку.

Дождавшись своей очереди — оказалось, что я прибыл на умывание чуть ли не последним, — с удовольствием набрал полные пригоршни воды. Студеная, почти ледяная, вода огнем обожгла лицо. Я аж крякнул. Однако хорошо! Бодрит получше всякого кофе! Кстати, о кофе. Его, к сожалению, не было. На завтрак пришлось довольствоваться лишь небольшой порцией какой-то каши, да я уже привык. Зато после умывания и завтрака, почувствовав себя, несмотря на бессонную ночь, свежим и отдохнувшим, я направился к Митрофанычу, делиться своими мыслями по поводу организации отряда.