Алексей Замковой - Благими намерениями

Кто-то легонько похлопывал меня по щекам. Сознание щелчком вернулось, и звенящую пустоту сменили звуки окружающего — скрипы, шорохи, негромкий шепот…

— Может, воды на него вылить? — послышался незнакомый голос.

— Смотри, вроде пошевелился! — перебил говорящего другой. Этот голос показался смутно знакомым.

Я застонал и приоткрыл глаза.

— Смотри, точно очнулся!

Надо мной висело какое-то расплывчатое пятно, которое, по мере того как взгляд фокусировался, постепенно приобретало черты человеческого лица. Смутно знакомые черты…

— Командир, ты как? — спросило лицо.

Память возвращалась обрывками. Чего это я тут валяюсь? И где это «тут»? Скрип двери за спиной… «Лапотник» со слишком молодым для его седой головы и длинной бороды лицом… Боль в руке… Блин, рука-то как ноет! Вернуться, что ли, обратно — во тьму бессознательности?

— Командир…

Чего же он пристал ко мне? И вообще, кто это? Лохматые черные волосы, впрочем, видны попытки их причесать… Небольшие усики, темная курчавая бородка… И горящие глаза. На месте нависшего надо мной лица вдруг оказалось другое — аккуратно причесанные волосы, гладкий подбородок… «Хватит драпать! — послышалось мне. — Мы на своей земле…» Селиванов?!!

— Это я — Сергей. Командир, ты меня узнаешь?

— Се… Селиванов? — простонал я. — Какого черта ты здесь делаешь?

Окончательно придя в себя, я попытался приподняться. Меня бережно подняли и, поддерживая под руки, усадили на лавку. Я затряс головой. Кто же это меня так приложил? В комнате, кроме меня и Селиванова, оказалось пять человек, среди которых я нашел еще двоих знакомцев. Вот сидит Курдаков, с ним мы лежали под танком и наблюдали за мостом, который нам предстояло вскоре взорвать. А вон тот, длинный, в углу — один из бойцов, ушедших с группой Селиванова к мосту возле Тучина. Как его звали? Карелин вроде… Точно, Афоня Карелин! Остальных вроде бы не знаю. Кроме старика…

— Ты что ж это, сука, творишь? — Я, заскрипев зубами, впился взглядом в хозяина хутора, который и приголубил меня по голове. А кто, кроме него, еще мог меня ударить?

— Извиняй, хлопец. — Старик виновато улыбнулся и развел руками. — Хто ж знал-то…

Очень хотелось ответить старику на любезность. Желательно — чем-то тяжелым в голову. Но вставать я не рисковал. Перед глазами еще все плыло. Я снова переключился на Селиванова.

— Ты почему не ушел к Сарнам?

— Это у Митрофаныча спрашивай, — сразу помрачнел Селиванов. — Я…

— Митрофаныч? — резко перебил я. — Он жив?

— Жив, — кивнул Серега. — И Денисенко, и Буцко, и Аредин, и Зелянин…

Денисенко и Буцко? Первый вроде бы ушел с Селивановым к Тучину. А Буцко я отправил к Дроздову. С остальными знаком был только шапочно, но все они входили в нашу группу. Ту самую, которая под началом Митрофаныча отправилась уничтожить мосты через Горынь.

Селиванов закончил перечислять выживших.

— Всего пятнадцать человек выжило, — подытожил он. — А ты как здесь оказался? Мы думали, что ты погиб…

— Эй, на хуторе! — крик снаружи не дал Сергею договорить. — Вы окружены! Выходь по одному!

Тут же тесная комната погрузилась в хаос. Бойцы, кто отставил карабины в сторону, похватали оружие и заметались. Один, которого я не знал, подбежал к окну и принялся осторожно выглядывать наружу. Курдаков перевернул стол и, спрятавшись за столешницей, нацелил на дверь ствол карабина.

— Выходь, говорю, а не то хату подпалим! — продолжали разоряться за дверью.

Я пару мгновений понаблюдал за метушней и с усилием поднялся.

— Отставить! — Я хлопнул Селиванова по плечу и направился к двери.

Снаружи уже начинало темнеть. В помещении благодаря мутному, практически непрозрачному окну сумерки были практически незаметны — в этом доме, независимо от времени, темнота царила постоянно. Но, когда я вышел наружу, это сразу бросилось в глаза. Сколько же я провалялся без сознания? Не меньше часов четырех. Хорошо меня старик, сволочь, приголубил…

— Ян, — крикнул я, — выходи! Все в порядке!

Слева уловил какой-то шорох. Повернул голову — из-за угла показалось настороженное лицо Казика.

— Ян! — повторил я. — Говорю — все нормально!

Наконец я разглядел и Яна. Тот вышел из-за дерева.

— Ты как, командир? — Оружие Ян, несмотря на мои заверения, что все хорошо, не опустил. — Шо то за люди?

— Свои! — Я приглашающе махнул рукой и вернулся в дом.

Внутри суматоха уже утихла. Партизаны заняли места для боя — двое за перевернутым столом, по одному с каждой стороны двери, один под окном…