Александр Шакилов - Ярость отцов

Представьте себе динозавра.

К примеру, диплодока.

Только цвета он не серого, а серебристого, и вместо кожи у него броня, и туша его упирается в землю не четырьмя столбами-лапами, но шестью. И хвост не один, а целых два. Причём на конце второго что-то вроде иглы скорпиона, а конец первого венчает раструб с множеством отверстий, из которых вылетают ракеты и устремляются к вам. И ракеты эти ударяются в стекло тут и там, и взрываются, поднимая в воздух тонны скеркающих осколков, грозящих проткнуть вашу защиту. Стоит ли упоминать о взрывной волне? Вот именно, незачем говорить об очевидном.

И вот таких диплодоков перед нами двое.

Стражи Цитадели встали у нас на пути.

Надеюсь, это последний контур обороны, и дальше нам ничто уже не помешает.

Кавалерия открыла массированный огонь по бионоидам. Сапиенсы и примкнувший к нам Голован не отставали. Не знаю, что за технология использовалась при производстве оружия крысозавров, но у меня создалось стойкое ощущение, что патроны в нём никогда не закончатся. Я стрелял и стрелял, стрелял и стрелял, а их всё хватало! Ежесекундно сотни капсул достигали целей – при габаритах «динозавров» промазать было сложно – ярко взрывались, но не причиняли тварям заметного вреда.

Чего не скажешь о нашей союзной армии.

Взрывы ракет – у бионоидов тоже не было проблем с боеприпасами – лишали жизни наших боевых товарищей. И это ещё «динозавры» не вступили с нами в ближнюю схватку – уверен, одного удара хвостом хватило бы, чтобы поломать наши боевые порядки. Да и змеиные головы на длинных шеях наверняка таили в себе нечто смертоносное, до поры до времени не используемое. «Динозавры», очевидно, решили, что столь мелкое недоразумение, коим мы является, может разрешиться с помощью минимальной затраты ресурсов.

Как бы не так.

Голован – вот ведь голова! – закашлялся, призывая тех, кто ещё способен держать оружие, изменить тактику. Вместо беспорядочной стрельбы всем вести огонь по передним конечностям бионоида слева. Рацпредложение нами было принято без единого возражения. И массированный залп по конкретной цели оказался успешным.

Нам удалось отстрелить «динозавру» лапу.

Поливая всё вокруг фонтаном чёрной маслянистой дряни, бьющей из раны, тварь потеряла равновесие и с грохотом – лязгом, стоном, жужжанием шестерёнок – рухнула на стекло, подняв тучу мелкого крошева.

– Можно! Можно их бить!!! – услышал я свой радостный вопль, прорвавшийся сквозь какофонию агонизирующей бионоидной плоти.

Крысозавры, все как один зарысившие к поверженному врагу, чтобы лично ускорить его летальный исход, тоже ликовали. И только Патрик не спешил радоваться. Обернувшись к нему, чтобы поделиться бурей эмоций, бушевавшей во мне, я наткнулся на взгляд сына – и будто с разбегу нырнул в прорубь. Радостный вопль скомкался в горле, забил гортань, заставив меня закашляться. А Патрик уже смотрел мимо меня, туда, где прилёг в ожидании смерти гигант-бионоид.

Мороз пошёл у меня по коже – впору подумать, что скаф прорвался, и зима исходника добралась до моего тела.

Крысозавры – кавалерия! – должны были уже расправиться с врагом, но…

В воздухе над упавшей тушей сгустился туман. Чёрная дрянь, что была у бионоида вместо крови, то ли обладала высокой температурой, то ли легко вступала в химическую реакцию со стеклом. При реакции этой выделялось тепло, которое… Ну да не суть. Быть может, просто сработала термодымовая аппаратура, какая устанавливается на бронетехнике специально, чтобы замаскировать её. Короче говоря, из-за тумана сложно было разобрать, что творится возле павшего бионоида.

Я сделал шаг по направлению к побоищу, второй…

И побежал, сначала медленно, потом быстрее.

Метров через двадцать что-то ударило мне в спину, я рухнул и тут же откатился в сторону от Патрика, который сбил меня с ног.

– Куда?! – заорал он на меня, выпучив под забралом голубые глаза. – Жить надоело?!

Я уже понял, что поторопился праздновать победу. Во-первых, второй бионоид был всё ещё на ногах и не собирался смотреть, как его товарища разбирают на органы-запчасти, а во-вторых, охромевший товарищ стал вовсе не настолько безобиден, как показалось поначалу, когда он занял горизонтальное положение.

Из тумана выпал крысозавр.

Выпал – буквально. И по кривой, дёргаясь из стороны в сторону, то и дело заваливаясь на бок, пополз по стеклу, оставляя за собой чёрные пузырящиеся лохмотья скафа, кожи и мяса, которые отслаивались от его костей. Я вздрогнул. От безглазой морды почти что ничего не осталось, хвост отвалился. Крысозавр замер, превратившись в кучку полуразложившегося фарша.