Алексей Калугин - Мир, в котором тебя нет

— Ну и напугал же ты меня, преподобный, — с сочувствием глядя на Сирха, спокойно произнес Мистелий Глат.

— Извини меня, почтеннейший, — через силу улыбнувшись, ответил Сирх. — Но этому безумцу действительно удалось вывести меня из равновесия.

— Стоило ли так волноваться из-за какого-то проходимца, которого через пару дней повесят? — В полнейшем недоумении Мистелий скорчил презрительную гримасу.

— Тебе, наверное, трудно будет это понять, Мистелий. — Сирх на ходу пытался придумать убедительный ответ на вопрос кахимца. — Но когда речь заходит о Поднебесном… Мы, йериты, весьма щепетильны в религиозных вопросах…

— Но разве речь шла о Поднебесном?

— Речь шла о Пути. А это, по сути, одно и то же.

— Похоже, этот безумец представляет собой угрозу для общества, — как бы размышляя, изрек Мистелий. — Во время побега из тюрьмы он со своими сообщниками убил четырех шалеев.

— Он, несомненно, опасен, — согласился с кахимцем Сирх. — Он не только убийца, но еще и смутьян. Я бы посоветовал тебе, Мистелий, не отправлять его в Халлат — дорога неблизкая, а в пути всякое может случиться, — а казнить его прямо здесь, в Меллении… Конечно же испросив на то разрешения у наместника!

Судебный вершитель, чтобы скрыть смущение, пару раз провел ладонью по бороде. Ему было неудобно отказывать человеку, столь радушно принимающему его в своем доме, но и лишние проблемы ему были ни к чему.

— Ты ведь знаешь, преподобный, что после реформы судебного права, проведенного недавно наместником, только он один имеет право выносить смертные приговоры на всей территории Йера. Поэтому всякого преступника, которому грозит смертная казнь, следует доставить в Халлат. — Мистелий посмотрел на Сирха и беспомощно развел руками. — Закон есть закон.

Сирх разочарованно дернул подбородком. Но возразить ему было нечего, — судебный вершитель был совершенно прав в своих действиях.

— Когда отправляется обоз в столицу? — спросил преподобный.

— Завтра на рассвете, — ответил Мистелий.

— Надеюсь, что на этот раз сбежать ему не удастся, — процедил сквозь зубы Сирх.

— Не беспокойся, преподобный, — кахимец успокаивающе похлопал Сирха по ладони. — За ним будут следить так, как еще не следили ни за одним арестантом. Ты сам видел, сколько солдат согнали в Меллению. Так что с охраной для обоза проблем не будет.

Видя, что преподобный Сирх пребывает далеко не в лучшем расположении духа, судебный вершитель Мистелий Глат поспешил удалиться. Тем более что обед был закончен, а день продолжался и впереди его еще ожидало множество важных дел, связанных с предстоящей отправкой в столицу опасного преступника.

Сирх приказал слугам оставить на столе только вино, фрукты и лед, а самим убираться.

— А ты останься! — строго глянул Сирх на Миноса, заметив, что тот тоже норовит ускользнуть следом за кахимцем.

— Но я… — На лице Миноса проскользнула робкая улыбка. — Я только хотел…

Сирх поморщился, как от кислого вина.

— Садись, — негромко произнес он.

С тех пор как Сирх стал официальным идеологом при кахимском наместнике в Йере, Минос всегда находился рядом с ним. Как верная гарата. Только очень трусливая. Плохо это или хорошо, трудно было понять.

«Слаб человек, слаб и безволен, — обреченно думал Минос, глядя на раскинувшегося в шезлонге Сирха. — Нужно было уйти прямо тогда, когда все только еще начиналось… Когда это еще было возможно сделать… Когда у меня хватило мужества сказать ему, что он присвоил себе славу учителя и его учение. Но подкупил он меня тогда спокойной и сытой жизнью. А что я? Я смалодушничал. А сейчас… Куда идти сейчас? Я превратился в тень Сирха, а разве может тень существовать отдельно от своего хозяина?..»

— Садись ближе, — сказал Сирх, и Минос поспешно исполнил приказ, пододвинув свое кресло к шезлонгу преподобного.

Сирх поставил рядом два больших бокала и до краев наполнил их крепким красным вином. На этот раз рука его была твердой и на скатерть не упало ни единой капли. Подцепив пальцами, преподобный бросил в каждый бокал по куску подтаявшего льда.

— Пей, — сказал Сирх, поднимая свой бокал.

Минос пил мало, отдавая предпочтение слабым сладким винам, похожим больше на сок, чем на алкогольный напиток. Порция вина, налитая в бокал, составляла его обычную дневную норму. Но, не посмев отказаться, Минос пригубил предложенное преподобным вино.