Альфред Ван Вогт - Обитель вечности

— Я ухожу, — сказал Пили. — Не люблю мелодрам.

— Прежде чем вы уйдете, — ответил Стивенс, — снимите-ка маску!

Вытащив из кармана свой пистолет, адвокат нацелил его на Пили. Появление оружия не смутило присутствующих. Однако их встревожила последняя фраза, сказанная Стивенсом. Несколько человек вскочили со своих мест. Таннахил впился взглядом в того, кого все присутствующие считали Уолтером Пили, и воскликнул:

— Маска?!

Стивенс подождал, пока снова воцарится молчание, потом повторил:

— Снимите ее, мой друг. Вы действовали в целях самозащиты. Обещаю вам, что, независимо от того, понравится это присутствующим или нет, вы уйдете отсюда целым и невредимым. Пусть кто-нибудь поможет ему, — обратился он к окружающим. — Должен же быть какой-то быстрый способ снять маску.

Вперед выступила Тризель. В руках она держала флакон бесцветной жидкости.

— Протяните руки, — предложила она человеку в маске.

Тот пожал плечами и протянул ей руки ладонями вверх, позволив налить на них несколько капель жидкости. Его руки поднялись, потом — опустились.

Перед собравшимися предстал Фрэнк Хаулэнд.

Нахмурившись, он сказал:

— Что ж, мне нужно было быть осторожным, когда я начал играть против вас. Я действительно убил Пили, — но исключительно в целях самообороны. Что же касается других убийств, я к ним не имею никакого отношения.

Стивенс пристально смотрел на него.

— Хаулэнд, — начал он, — что вы знаете о деятельности… этих людей?

Хаулэнд выглядел озадаченным.

— Но ты же сам рассказал мне о них… Впрочем, теперь это не имеет значения.

Стивенс обвел взглядом комнату. Таннахил довольно безразлично наблюдал за ними, судья Портер о чем-то размышлял, Мистра и Тризель тихо шептались. Адвокат понял, что группа не видит в Хаулэнде угрозы.

Но Стивенс не успокаивался.

— Хаулэнд, откуда у вас маска Пили?

Все с интересом уставились на окружного прокурора, ожидая его объяснений.

— Мне ее прислали по почте. — На лбу у него выступили капельки пота.

— В сопроводительном письме объяснялось, как ею пользоваться, напоминалось, что моя карьера находится в опасности и предлагалось воспользоваться способностью имитировать голоса. В противном случае, указывал автор письма, в полицию сообщат, где похоронен Пили.

— А как вы должны были объяснить, почему используете маску, если вас разоблачат?

— Из-за денег. Хотя, честно говоря, я вообще не должен был допускать разоблачения. Но в крайнем случае мне оставалось бы только сказать правду.

Стивенс изучал выражение лица окружного прокурора. Он не сомневался в том, что Хаулэнд говорит правду, но ему трудно представить, что тот мог попасть в такую ситуацию. Может, его просто одурманили чем-то, заставив поверить в то, что он убил Пили? На этот вопрос придется дать ответ позже.

Стивенс проводил Хаулэнда до входной двери и на прощание сказал:

— Увидимся и обсудим все это завтра.

Окружной прокурор кивнул. На лице его появились красные пятна.

— Боже мой, — взволнованно проговорил он. — Не верится, что ухожу отсюда живым.

Стивенс не ответил. Его занимала уже другая мысль, мысль о серьезной опасности. Он поинтересовался у Хаулэнда:

— Где ты разместил полицейских?

— Что? Думаешь, я такой дурак, что втяну во все это полицию?

Огромным усилием воли Стивенс подавил волнение. В его мозгу быстро пронеслась картина вызова наряда полиции. Нет, они не успеют: слишком много времени уйдет на разъяснения.

Он увидел, как Хаулэнд спускается вниз по ступенькам. Быстро пройдя через холл, Стивенс оказался на одной из террас дома. Он тихо свистнул и принялся ждать.

Из темноты появилась фигура Ригза. Он сунул в руку Стивенса записку и исчез. Развернув записку, адвокат всматривался в нее в свете ближайшего освещенного окна.

— Все решено, — прошептал он.

Стивенс скомкал записку, сунул ее в карман и вернулся в гостиную.

В это время человек небольшого роста, сняв с себя маску лица Ригза, легко проник в дом через одну из многочисленных дверей, ведущих на террасу.

Пока Стивенса не было, к присутствующим присоединилось еще несколько человек. Все общество теперь находилось в гостиной с дубовыми панелями, из которой на террасу выходили стройным рядом французские двери. Все они, кроме одной, были закрыты.

Стивенс насчитал в комнате двенадцать мужчин, не считая его самого, и шесть женщин. Все они выжидающе смотрели на него. Не обращая на них внимания, адвокат направился туда, где стояла телепатка. Девушка покачала головой и сказала: