Альфред Ван Вогт - Торговый дом оружейников

— Вы хотите, чтобы мы… — начал было Кадрон.

— …Продолжали заниматься своим обычным делом — и не более того. А теперь, — Хедрок улыбнулся, — я очень благодарен судьбе, что она свела меня с вами, Кадрон. Пожелайте счастья бывшим членам Совета. Через час я появлюсь во дворце; никто из вас больше не получит от меня никаких вестей. Прощайте! И удачи вам.

Он выключил телестат и ощутил, как старая знакомая боль наполняет душу. Ну вот, опять ему приходится уходить. Да ладно, печалиться не стоит, подумал Хедрок, преодолевая чувство одиночества, и точно в намеченный час направил свой автоплан в сторону дворца.

Он уже переговорил с Иннельдой, и его сразу пропустили в покои императрицы.

Встреча получилась не слишком-то радостная. Она ждала его в саду на тридцать четвертом этаже, где обычно принимала посетителей. Супруги сели под пальмой. Дул легкий ветерок, откуда-то струился мягкий рассеянный свет. Иннельда не ответила на его поцелуи, разве что покорно, как рабыня, приняла их. И он устремил на нее пристальный взгляд: она сидела прямо, подобравшись и как бы застыв — статная женщина с овальным, несколько удлиненным лицом, непроницаемым, словно каменным.

Это неспроста, подумал Хедрок, что-то за этим кроется. Нужно выяснить.

— Иннельда, что случилось? — спросил он, несколько отодвигаясь.

Она промолчала, и Хедрок настойчиво продолжал:

— Первое, что я обнаружил, когда вернулся, — принц дель Куртин, почти в буквальном смысле слова твоя правая рука, удален из дворца. Почему?

От этого вопроса она, казалось, пробудилась и заговорила с оттенком былого жара в голосе.

— Кузен имел неосторожность выступить с критикой моего проекта и отвергнуть его. Я не потерплю издевательства, даже со стороны тех, кого люблю.

— Принц дель Куртин издевался над тобой? — изумился Хедрок. — Совсем на него не похоже.

Иннельда снова промолчала. Хедрок искоса посмотрел на нее и с тем же напором сказал:

— Ты ради меня отказалась от межзвездного суперлайнера, и теперь, когда мы вместе, я не вижу смысла в этом поступке.

Она не произнесла ни слова, и Хедрок вдруг понял, что могла значить ее отчужденность. Неужели она узнала о нем правду? Он не успел ничего сказать, когда зазвучал ее низкий голос:

— Пожалуй, единственное, что мне нужно сообщить, так это то, что у Айшеров будет наследник. У Айшеров будет наследник, — повторила она с нажимом.

Откровение, касающееся ребенка, оставило его почти равнодушным. Одно несомненно — она знала.

— Все понятно, — вздохнул Хедрок. — Ты ведь арестовала Гониша, не так ли?

— Да, я арестовала Гониша, и ему не потребовалось информации больше той, что у него уже была. Несколько слов — и интуиция сработала.

Вот оно — косвенное подтверждение.

— Ну и что же ты собираешься делать?

Императрица ответила отрешенным тоном:

— Женщина не может любить бессмертного мужчину. Такая связь опустошит ее душу и разум. — Она продолжала, будто говорила сама с собой: — Я понимаю теперь, что никогда тебя не любила. Ты притягивал меня и отталкивал одновременно. Вместе с тем испытываю чувство гордости, ибо, пребывая в неведении, выбрала именно тебя. Это доказывает необыкновенную инстинктивную жизнеспособность нашего рода. Роберт!

— Да?

— А те, другие императрицы — какие у тебя были с ними отношения?

Хедрок покачал головой:

— Я ничего не скажу тебе. Мне нужно, чтобы ты приняла решение, не думая о них.

Она засмеялась вымученным смехом:

— Ты думаешь, я ревную. Я не… я совсем не такая. — И добавила, спотыкаясь на каждом слове: — Я теперь семейная женщина, которая сделает все, чтобы ее ребенок уважал и любил ее. Императрица рода Айшеров не может поступить иначе. Я не буду принуждать тебя к откровенности. — Ее зеленые глаза потемнели, и она вдруг горестно произнесла: — Мне нужно подумать. А теперь, пожалуйста, уходи.

Иннельда протянула руку. Его губы почувствовали, насколько она безжизненна… В смятенном состоянии духа Хедрок вышел и направился к себе.

Оказавшись в одиночестве, он вспомнил о Гонише. Через коммутатор Торгового Дома оружейников связался с ним и попросил прийти во дворец. Через час они уже сидели друг против друга.

— Надо полагать, — начал Гониш, — никаких объяснений не последует…

— Об этом позже, — сказал Хедрок и поинтересовался: — Что вы собираетесь делать? Вернее, что уже предприняли?

— Ничего.

— Вы имеете в виду…

— Видите ли, я прекрасно понимаю, как известие о вашем бессмертии может подействовать на среднего человека, а то и на высокообразованного. Я никогда не скажу о нем членам Совета или кому-либо езде.