Испугавшись, он стал пытаться изолировать эту мысль и разум, который породил ее. Но вокруг было слишком много других разумов, слишком большое волнение. Переулок кишел солдатами и полицейскими, которые обыскивали каждый дом, каждый сарай, каждое строение. Из всего этого хаоса мыслей он уловил отчетливую, хладнокровную мысль Джона Петти.
— Вы говорите, что именно здесь видели его в последний раз?
— Он свернул за угол, — сказала женщина, — и затем как в воду канул!
Трясущимися пальцами Джомми стал извлекать черепки из влажной земли. Усилием воли он заставил успокоиться свои нервы и начал старательно и быстро заполнять отверстие, используя влажную землю для того, чтобы зацементировать ею куски пластика. Хотя он и понимал совершенно отчетливо, что эта работа не выдержит тщательной проверки.
И все то время, в течение которого он работал, он ощущал чью-то мысль снаружи, хитрую и проницательную мысль, которая безнадежно смешивалась с диким потоком мыслей, бурлившим в его сознании. Кто-то там, снаружи, не переставал думать об этом отверстии ни на секунду. Джомми никак не мог разобрать, то ли это мужчина, то ли женщина. Но мысль присутствовала все время, как дьявольская вибрация какого-то изощренного разума.
Когда стали оттаскивать ящики в сторону и заглядывать под них, мысль эта все еще была здесь — и затем постепенно стала удаляться по мере того, как затихали крики, и стал отодвигаться хаос мыслей преследователей. Его искали повсюду. Еще долгое время Джомми мог слышать мысли охотников за ним, но в конце концов все вокруг стало успокаиваться, и он понял, что наступает вечер.
Однако, почему-то возбуждение, порожденное дневным происшествием, никак не угасало. Из домов ползли приглушенные мысли — люди в своих квартирах думали о том, что произошло, обсуждали это событие.
Наконец, он осмелился не ждать больше. Где-то там, снаружи, был ум, который все время знал, где Джомми находится, но почему-то промолчал об этом. Этот ум был злонамеренным, что наполняло мальчика дурным предчувствием и побуждало поскорее убраться из этого опасного тайника. Орудуя замлевшими пальцами, он разобрал отверстие, затем, все еще одеревеневший от долгой неподвижности, он осторожно протиснулся наружу. Каждое движение вызывало приступ боли в боку, и волна слабости затуманивала сознание, однако, он осмелился не возвращаться. Постепенно он подтянулся наверх ящиков, а затем уже снаружи их стал спускаться вниз. Его ноги почти коснулись земли, когда он услышал быстрые шаги — и впервые почувствовал личность того, кто так долго ждал его.
Тонкая рука схватила его за лодыжку и раздался торжествующий голос старухи:
— Вот и хорошо! Спускайся-ка к Гренни. Гренни позаботится о тебе, да, да. Она все время была уверена, что тебе осталось только залезть в эту дырку, и что эти дураки не догадаются об этом. О, да, Гренни очень ловкая. Она ушла, а затем вернулась, и, так как слэны могут читать мысли, она держала свой мозг очень спокойным, думая только о кухонных делах. И это сбило тебя с толку, не так ли? Гренни хорошо знает, что может сбить тебя с толку. А сейчас пойдем. Гренни присмотрит за таким хорошеньким мальчиком, ведь она так ненавидит полицию.
От страха у Джомми перехватило дыхание, но он все-таки узнал ум жадной старухи, которая хотела схватить его, когда он убегал от автомобиля Джона Петти. Тот мимолетный взгляд запечатлел образ злой старухи в его сознании. И теперь от нее исходило такое дыхание ужаса, такими омерзительными были ее намерения, что он взвизгнул и набросился на нее.
Тяжелая палка в свободной руке старухи опустилась на его голову прежде, чем до него дошло, что у нее есть такое оружие. Удар был умопомрачительным. Мышцы его стали непроизвольно дергаться, и тело рухнуло на землю.
Он почувствовал, как руки его связывают, а затем, наполовину подняв его, она оттащила его на несколько шагов в сторону. В конце концов старуха ухитрилась запихнуть мальчика в шаткую тележку и накрыла тряпьем, пропахшим конским потом, машинным маслом и урнами для мусора.
Тележка покатилась по ухабистой мостовой заднего проулка, и сквозь громыханье колес Джомми уловил ворчание старухи:
— Какой же была бы Гренни дурой, если бы позволила поймать тебя, мой мальчик. Награда в десять тысяч — ха! Мне бы ни за что не дали столько. Думаю, что я не получила бы и цента! Уж Гренни-то знает этот мир. Когда-то она была известной актрисой, теперь же просто мусорщица. Они бы никогда не дали не то что сотню сотен, но и одной-единственной сотни собирательнице тряпья и утиля. Ни за что! Гренни еще покажет им, что можно сделать с молодым слэном. Гренни наживет огромное состояние с помощью этого дьяволенка…
Читать дальше