Вячеслав Коротин - Триумф броненосцев. «До последнего вымпела»

Забегая вперед, можно сказать, что Эссен, узнав о результатах стрельбы опального наводчика, утвердил это награждение матроса, однако при этом не отменил приказ об аресте – все время после боя и до самого Владивостока Артур провел в карцере.

Хоть «Сума» погиб быстро и неожиданно, японцы не собирались уступать. И шансы на равный бой они имели: семь восьмидюймовых орудий, что находились на их крейсерах, являлись серьезным аргументом, несмотря на присоединившегося к отряду Энквиста «Пересвета». Ситуация для сынов страны Ямато была отнюдь не безнадежной.

Контр-адмирал Уриу не мог понять, чем он так прогневал богов: в Цусимском сражении корабли, бившиеся под его командованием, обошлись наименьшими потерями из всех боевых отрядов. Зато в последнее время… Словно коса смерти прошла по его крейсерам – сначала погиб «Акаси» в перестрелке с «Богатырем», потом подводная лодка утопила «Такачихо», а сегодня еще и «Сума» взорвался на первых же минутах огневого контакта с противником.

С легким ужасом командующий Четвертым боевым отрядом увидел флажный сигнал на мачте «Кассаги», что вице-адмирал Дева передает командование своими кораблями адмиралу Уриу.

– Значит, Дева убит или тяжело ранен… И теперь вся ответственность ложится на меня. Ответственность в весьма непростой задаче, – делиться своими мыслями с командиром «Нанивы», капитаном первого ранга Вада, адмирал, разумеется, не стал, – исключительно на меня. Все бы ничего, но этот чертов русский броненосец…

– Ваше превосходительство! – не преминул обратить внимание своего бессменного флагмана Вада. – Адмирал Дева передает вам командование.

– Вижу, Кенсуке, – без особого энтузиазма, но и без выражения недовольства отозвался Уриу. – Поднять сигнал: «Кассаги» и «Читосе» вступить в кильватер «Якумо». А мы выходим в голову. Будем драться.

Выходя в голову колонны на своем небольшом бронепалубном крейсере, к тому же достаточно устаревшем, японский адмирал фактически подписывал смертный приговор и себе, и всему экипажу «Нанивы». Теперь наверняка по нему сосредоточат огонь большинство русских кораблей, кораблей, имеющих пушки такого калибра, который категорически противопоказан ветерану японского флота. Но выхода не было: это генералы могут посылать подчиненных в бой, а адмиралы в бой исключительно ведут.

– Будем надеяться, что адмирал Того вскоре повернет нам на выручку, – несмело предположил Вада.

– Это было бы верхом глупости, – скупо бросил контр-адмирал. – Тогда он приведет к нам и главные силы русских. Ситуация только ухудшится.

Хаотическая перестрелка прекратилась, и корабли, как русские, так и японские, выстраивались в боевые линии. Вернее, выстраивались в основном японцы, а отряду Энквиста оставалось только принять в кильватер «Пересвет». Но это тоже оказалось делом непростым: неуклюжий по сравнению с крейсерами броненосец, к тому же не очень хорошо управляемый вследствие полученных повреждений, решительно не мог плавно влиться в строй своих сотоварищей.

Худо-бедно, нахватавшись перелетных снарядов, корабль Эссена все-таки пристроился в струе «Изумруда». Даже этот маленький крейсер не имел возможности уступить свое место в строю огромному броненосцу: или выкатываться в сторону вражеских кораблей, или, с большой степенью вероятности, направляй свой таран в борт «Пересвета».

В результате русский кильватер представлял из себя весьма курьезное зрелище: впереди броненосный крейсер «Баян», за ним два больших бронепалубных, следом малютка «Изумруд», а в самом конце строя – аж целый броненосец.

Уриу напрасно беспокоился – на «Наниву» практически не обратили внимания, – только носовой плутонг «Баяна» действовал в ее направлении. Весь свой огонь три больших крейсера Энквиста обрушили на «Якумо». Тот огрызался, но лавина шестидюймовых снарядов делала свое дело, да и кормовая башня русского флагмана тоже действовала по уже вконец изнахраченному броненосному крейсеру. На «Якумо» одна за другой замолкали пушки, он пылал от фок-мачты до кормовой рубки, возрастали крен на правый борт и дифферент на корму. Но «Перистые облака» (так переводится с японского слово «якумо») не собирался ни сдаваться, ни тонуть – слишком серьезно относились германские конструкторы и строители крейсера к непотопляемости своей «продукции».

Обе восьмидюймовые башни продолжали стрелять и полыхали они огнем отнюдь не безрезультатно: первым покинул строй «Олег». Объятый пожарами и с серьезным креном, крейсер понесло вправо, а еще через несколько минут на его грот-мачте заполоскался флаг «Како» (не могу управляться).