Вячеслав Коротин: Триумф броненосцев. «До последнего вымпела»

Михаил Николаевич проворно разлил по рюмкам «хлебное вино» от Смирнова, а его зять тем временем наполнил бургундским бокалы женщин.

– Ну что, доченька, – наконец поднялся над столом хозяин дома с рюмкой в руках, – поздравляю тебя! И тебя, Василий, тоже! Между вами стояли японские броненосцы, но вы все-таки соединились. За вашу любовь, за вашу семью! За ваше здоровье и наших с Ириной будущих внуков!

Дружно выпили, и Соймонов потянулся к нежно-розовым ломтям ростбифа.

– Оставь, Василий, – тут же вмешался тесть. – Селедочку попробуй – северный залом, королева всех селедок, ничто с такой закуской не сравнится, поверь старому выпивохе. Ее в Питере только в парочке мест раздобыть можно, и эти места знать надо. Бес ее знает, что она там ест в этом Ледовитом океане, но ничего вкуснее к водке я не знаю. Да и не только к водке. Рекомендую – испробуй.

Ну, как можно описать вкус… Только очень приблизительно, по каким-то аналогиям, не более. Северный залом был действительно восхитителен, Василий, как говорится, чуть язык не проглотил. А тут еще и Алена принесла горячие закуски, среди которых примой были, как ни странно, яйца. Но не просто яйца. Ирина Сергеевна была мастерицей по кулинарной части и любила удивлять своих гостей. Это были яйца-кокот. Аккуратно запеченные всмятку в кокотнице, с пюре из жареных шампиньонов и сыром пармезан сверху.

Под такую закуску, требующую мгновенного употребления, Капитонов немедленно разлил еще по рюмочке. Тут даже его супруга, ревниво следившая за каперангом, не посмела возражать и даже подставила свою рюмку.

Некоторое время разговаривать просто не могли. Вакханалия вкуса продолжалась. Ну и венцом обеда была стерлядь, тушенная в белом вине.

Но бесконечно наслаждаться нельзя ничем. Наступила вполне естественная пауза, когда требовался некоторый перерыв, если это, конечно именно званый обед, а не банальная пьянка.

– А пойдем-ка мы с тобой, Василий, в мой кабинет, выпьем коньячку, выкурим по сигаре, побеседуем. – Капитонов поднялся из-за стола.

– С удовольствием, Михаил Николаевич, только я не курю.

– Вот и ладно, совсем не обязательно. Пойдем.

– Идите-идите, мы пока с Олей обсудим, что ей с собой во Владивосток взять надо, – с готовностью спровадила мужчин хозяйка дома. – А Алена кофе приготовит.

Кабинет Капитонова ничем не указывал на то, что его хозяин моряк: стеллажи с книгами, письменный стол, кресла – никакой морской атрибутики не наблюдалось.

– Василий, – начал Михаил Николаевич, пригубив коньяку, – ты, наверное, знаешь, что у нас, кроме Ольги, есть еще одна дочь.

– Разумеется. Мы даже немного знакомы с Раисой Михайловной. Я удивлен, что ее не было на свадьбе. Но, наверное, были причины…

– Были, конечно. Во всяком случае, она так пишет. Но это не важно. Понимаешь… Не знаю, как это получилось, но она всегда с восхищением относилась к «просвещенным европейцам» и с пренебрежением ко всему русскому. И замуж вышла за немца… Морского офицера, правда, но все равно… Внук у меня теперь… Отто. Понимаешь?

– Не совсем, Михаил Николаевич. – Соймонов видел, что тесть слегка подшофе, но совершенно искренне не мог его понять, хоть и старался.

– Сейчас объясню. Видишь эту шпагу? – показал Капитонов на стену.

На стене действительно висело золоченое, явно наградное офицерское оружие чуть ли не позапрошлого века.

– Знаешь, Василий, я ведь первый моряк в роду Капитоновых, но далеко не первый военный. Только мой отец, Николай Степанович, был преподавателем истории в гимназии. Все остальные предки служили России с оружием в руках. Это шпага моего пращура Афанасия Ивановича Капитонова. Премьер-майора Фанагорийского гренадерского, батюшки Александра Васильевича, полка. За штурм Измаила пожалована. В нашем роду всегда старшему сыну передавалась. Понял теперь?

– Извините, но… – лейтенант слегка замялся.

– Бери! Нет у нас сыновей и не будет. Своему передашь. Не отдам я эту шпагу «немцу». Пусть он и старший мой внук. Не отдам! Не оценит и не сбережет. Владей и храни! – У сурового морского волка повлажнели глаза. – На!

Василий с благоговением принял шпагу, взялся за раззолоченный и покрытый голубой и белой финифтью эфес, осторожно выдвинул оружие, посмотрел на украшенный клинок, полностью вытащил его из ножен и приложился к стали губами.

– Можете не сомневаться, Михаил Николаевич, мой сын с честью будет владеть этой шпагой. Обещаю! И благодарю за доверие.