Михаил Гвор - Прорыв выживших. Враждебные земли

– Это то, что Митька подслушал?

– Оно самое. Но тот разговор недостаточно информативен. В общем, Саттах для нас – темная лошадка. По согдийцам информации совсем мало. Но им не до Зеравшана, проблем с севера хватает. Могут присоединиться к дивизии или Сарыбеку, если появится общая граница. А нет – будут тихо сидеть и отбиваться от ташкентцев. Те тоже не сильно агрессивны, так что – вооруженный мир.

Давид откашлялся:

– У меня все. По вариантам – к Олегу. Он просчитывал…

Давид сел. Зато встал Олег.

– Не буду долго занимать ваше внимание. У нас есть план…

Обещанные сопровождающие появились на рассвете. Приехали не на «УАЗах» или «Тиграх», как можно было ожидать, а на двух стандартных полицейских «Фордах» характерной бело-синей расцветки. Краска была не вчерашней, но и не довоенной: нормальные рабочие машины, где побитые, где наспех закрашенные. Даже с мигалками. Только надпись на бортах машин гласила не «полиция», а «патруль», и одеты сопровождающие были в типовые военные «комки».

– Капитан Юлаев, – представился средних лет мужчина.

– А звать, конечно, Салаватом, – немедленно съязвил невыспавшийся Урусов. Настроение у него было ниже плинтуса.

– Само собой. А ты как хотел?

– Да ничего я не хотел. И не хочу. Кроме горячего душа и стакана пшеничного сока. А ваши шуточки с именами меня ни разу не прикалывают. Тираном у них Тиран, а народные герои в капитанах ходят. По фамилиям небось на службу берут?

– И по фамилиям тоже. Вот ты сам, часом, не из наших будешь? А, товарищ Урусов?

– Не, я из наших, но не из ваших.

– В смысле?

– В прямом. Ты вот башкирский национальный герой, а я хохляцко-татарский.

Юлаев, похоже, шутку не понял. Поэтому и перешел к делу:

– Заждались мы вас, товарищи сибиряки. Пропали в нетях, и ни ответа, ни привета.

– Так отсутствует связь в этих ваших «Диких Землях». Эфир зашуршал – глядим – блокпост, – поторопился оправдаться Сундуков.

– Да хрен с ним, главное – живы. Про обстановку нашу старшина предупредил? Хорошо. Порядок следования такой: один «Форд» спереди, другой сзади. Идем плотно, не разрываясь. Если что не так – сигнальте, остановимся. Все понятно?

– Да уж куда понятней. Шаг вправо, шаг влево…

– Это ты брось, майор! Вы не преступники. Вы – представители дружественной державы. Так что не конвой, а почетный эскорт. Разные понятия – разное отношение. А в Уфе сделаем вам документы, и спокойно передвигайтесь. Если кто хочет из товарищей офицеров, может с нами в легковушке прокатиться, вопросы позадавать, ответы послушать. Ну что, погнали?

Вопросы товарищи офицеры задавали все четыре часа, что ехали до Уфы. Зато теперь ситуация была понятна донельзя. И не сказать, что очень радовала. То есть радовала, конечно: приятно, что хоть кто-то живет по-человечески. А в Уфе было хорошо. Очень хорошо…

Сибиряков расположили даже не на территории воинской части, а в бывшем санатории. Собственно, не совсем бывшем. Теперь здесь был армейский центр реабилитации. То есть тот же санаторий, только профильный. Кормили как на убой. Сосновый лес, маленькое озеро…

На третий день транспорт отогнали в автопарк при местных мотострелках. Ремонт и профилактика. Урусов ходил мрачнее тучи.

– Андрюха, ну что ты куксишься? – не выдержал Сундуков.

– Саныч, а ты думал, чем мы расплачиваться будем? Кормят. Поят. Банька каждый день. Ну ладно, это мелочи, спишем на башкирское гостеприимство. Тачки отпидорасили до зеркального блеска. Тоже ладно. Нам еще надо горючки до черта и жратвы на дорогу. А платить нечем!!! Все, что имеем, – здесь не нужно. Я даже не представляю, что предложить. А в халяву – не верю. Что-то попросят. Что, как думаешь?

– Откуда я знаю. Омичи тоже ничего не взяли.

– Омичи переселяться с нашими хотят. Мы и их разведка. А местным этого не надо. В бой нас куда-то кинут. Отработать харчи и баньку.

– Да ладно! Что толку от тридцати человек? Слишком сложно.

– Тогда что?

– Да не знаю я, спроси у Салавата! В конце концов, чего стесняешься?

– Спрошу… Не верю я в халяву.

– Вот и спроси…

Майор Сундуков в халяву тоже не верил…

– Ассалам алейкум, уважаемый бек!

– Ваалейкум ассалам! Какие новости сегодня принес язык Ирбиса?

– Шах Великого Хорезма передает Саттах-беку пожелание всяческих благ и здоровья и предлагает военный и политический союз.

– Еще один желающий стать моим отцом? – желчно спросил высокий худой старик, сидящий за столом. Мебель, как и весь кабинет правителя Пенджикента, была вполне в европейском стиле. В быту бек предпочитал комфорт, хотя терпеть не мог помпезной роскоши, издавна присущей Востоку. Сидеть, к примеру, любил в кресле, а не на ковре… Такая же мебель предлагалась и посетителям. Без традиционного чая, конечно, не обходилось, но и его пили не на полу, а за столом, служившим и рабочим, и совещательным.