Алекс Орлов - Дискорама

— Хорошо, сэр, — кивнул Джек, привставая.

— Сидите-сидите, я же сказал — после завтрака.

Майор ушел, за столами соседей притихли, ожидая реакции Малого, но тот лишь пожал плечами и перешел к чаю и булочке с маслом.

— Ты, Малой, не дрейфь, это дело обычное, — сказал Шарсан. — Ты ведь только неделю здесь, можешь сразу послать его подальше.

— Ну да, «подальше»! Ты ему насоветуешь, господин танкист, — покачал головой Ветлок. — Напротив, Малой, больше слушай и меньше говори, если ничего не вспоминается, а то ведь они тебя запросто в тардионы запишут — у них это быстро. Не нужно ничего выдумывать, что помнишь — говори, а не помнишь — разводи руками.

На стене постукивали часы с большим красным циферблатом, длинная стрелка, отсчитывая секунды, перепрыгивала с деления на деление, но делала это как-то неуверенно, нервно подрагивая перед каждым прыжком.

Сидевший за столом офицер поднял на Джека глаза и удивленно вскинул брови, как будто только сейчас заметил вошедшего и тот не стоял у двери уже целую минуту.

— Кто таков? — спросил офицер и потер выбритый до синевы подбородок.

— Я из сто двадцать второй палаты, сэр. Меня здесь зовут Малой.

— Что значит Малой?

— Просто так назвали, наверное, из-за моего возраста.

— Ну а зовут-то тебя как? Имя у тебя есть? Вот меня зовут капитан Блинт Лупареску.

— А меня — пациент Малой, сэр, — ответил Джек в том же тоне.

— Так! — произнес Лупареску, вышел из-за стола и приблизился к стеклянному шкафу с множеством пробирок, бутылочек и пузырьков с надписями по-латыни.

Этот кабинет использовался им нечасто, и больничная администрация размещала здесь часть своих запасов.

— Ты латынь знаешь? — спросил капитан, бегая глазами по этикеткам пробирок.

— Не думаю, сэр.

— Вот и я не знаю. А как бы нам это сейчас пригодилось…

Капитан отошел от манящей витрины, вернулся за стол и снова посмотрел на стоявшего перед ним пациента.

— Итак — ваша фамилия, имя и место рождения, — произнес он и взялся за карандаш, готовясь записывать.

— Пациент Малой, сэр, — повторил Джек.

— Так!

Капитан положил карандаш и сложил руки на столе.

— Значит, ничего нового не вспомнил?

— Нет, сэр, если бы вспомнил, обязательно бы сказал. Можно я сяду, а то бок жжет…

— Садись, только стул отодвинь подальше, очень уж от тебя воняет…

— Это из-за мази Яблонского, сэр. Но она очень помогает.

Джек взял от стены стул, поставил на середину комнаты и сел.

— Итак, пациент Малой… М-м-м… — Капитан вдруг замотал головой, словно хлебнул слишком горячего чая.

— Что такое, сэр?

— Не нравится мне такое название. Давай как-то тебя поименуем, скажем ну… Отто Тирбах!

— А почему именно так?

— Ну, придумай свой вариант временного имени…

— Пусть будет это, сэр, вполне себе нормальное имя. Только как мы покажем, что оно временное?

— Очень просто, парень, я вот тут напишу: «так называемый Отто Тирбах». И дело в шляпе. В официальных документах ты будешь «так называемый», а в беседе просто Отто Тирбах. Годится?

— Да, сэр, большое спасибо.

— Не за что, — усмехнулся Лупареску. У него на это имя были собственные планы по улучшению эффективности своей работы. Пока же ему этой эффективности как раз и не хватало, сам полковник Кнуте сказал ему об этом два дня назад в ресторане «Гоферштейн». Полковник был сильно пьян, но излагал очень четко. Он сказал: «Блинт, ты отличный парень и можешь выпить какую угодно дрянь, даже не поморщившись, но в работе ты полный конь, в том смысле, что ты совершенно не валяешься…»

А Блинт возьми да и спроси: «Так что же делать, сэр? Как спасти положение?» На что полковник ответил: «…повысь эффективность, Блинт, а не то тебя отправят гайки крутить, ведь ты же инженер-механик…»

Блинт еще хотел что-то уточнить, но полковник Кнуте упал на пыльный ковер и не подавал признаков жизни до самого утра, и это было досадно.

Впрочем, наплевать на этого Кнутса, у Блинта Лупареску теперь был собственный план, и он собирался ему следовать.

— Ладно, Отто, зачитаю тебе обстоятельства твоего здесь появления. Не боишься?

Лупареску исподлобья взглянул на «Отто», ожидая заметить в его глазах испуг или смятение, но тот выглядел спокойным.

— Буду очень рад, сэр. От санитарок я никаких объяснений получить не смог…

— Ну тогда слушай…

Капитан Лупареску открыл папку и стал читать:

— «…во время «санитарного получаса», объявленного обеими сторонами конфликта, означенный раненый был найден бесчувственным, в обмундировании с утерянными знаками различия, которые, видимо, были сорваны взрывной волной. Поскольку в месте нахождения означенного раненого потерянной техники противника найдено не было, раненый был признан военнослужащим Аркона и доставлен на место сбора с дальнейшим препровождением в означенные пункты госпитализации…»