Олег Верещагин - Песня горна

– Динь, а вот что они рассказывали – они не врут, как думаешь?

– По-моему, нет, – коротко ответил Денис.

Внутри у него всё пело на разные голоса – преобладали горны.

Динь и Спичка вернулись последними. Все уже поужинали, а порции запоздавших стояли рядом с плиткой, укутанные в драную старую куртку: валом тушёной картошки с бараниной, какао и по две сухие пресные печеньки. Уже успевший в посёлке попривыкнуть заново к чёрному хлебу, Денис тут по нему снова отчаянно скучал и мысленно недоумевал – да как же люди вообще без него могут жить?! Над ним даже подшутили в одном из ставших в посёлке популярными школьных концертов из-за этой его страсти и вечной пропаганды.

Денис ел медленно. Ему не давала покоя одна мысль… Он не забывал, что сегодня 14 февраля [25], но встреча с местными пионерами, да ещё в такой обстановке, неожиданно ясно напомнила ему, кто он такой. И Денис внутренне взбунтовался при мысли, что этот день пройдёт, как самый обычный.

Ну, внутренне – только сперва. Пока ел. Когда же с ужином было покончено, Денис отнёс кружку, миску и ложку в мойку и – зигзагом, но решительно – подобрался к Кеше, который, как всегда, что-то писал в своём блокноте. Кстати, по поводу этого занятия в «стайке» ходили самые разные мнения. Большинство склонялось к прозаической мысли: считает доходы и расходы. Но некоторые настаивали, что Кеша пишет повесть, за которую получит славу и много денег, а наиболее радикальные были уверены, что он пишет стихи – и точка.

Дениса этот вопрос тоже интересовал. Но не сейчас. Сейчас он встал коленками на табурет, утвердился попрочней, поёрзал, кашлянул и подал голос:

– Дядь Кеш.

– Чего, Динь? – Кеша поднял голову. Денис навалился грудью на стол.

– Дядь Кеш, а давайте праздник устроим.

Кеша хмыкнул – не недовольно, а скорей неопределённо. За спиной Дениса наступила полнейшая тишина, и мальчишка ощутил, что на него внимательно смотрят. С интересом. Ещё бы – праздник!

– В честь чего? – уточнил Кеша.

– Так четырнадцатое ж февраля, – напомнил Денис. Кеша кивнул:

– Точно. Ну и что?

Денис мысленно охнул: да тут же не знают такого праздника!!! Но только мысленно. Вслух он спокойно разъяснил – теперь играя мальчишку, которому просто хочется поразвлечься:

– Я просто читал, что 14 февраля в Империи празднуют такой день – Праздник Дома. Там хорошо было написано про него, я запомнил.

– У нас не Империя пока. – Но Кеша тем не менее не возвращался к бумагам, что означало бы полный конец разговора. С разных сторон донеслось поддерживающее разноголосое бухтение.

– Так хороший же праздник! – настаивал Денис. И услышал отовсюду:

– Дядь Кеш, ну давай…

– Давайте правда закрутим праздник, а чего?!

– Дядь Кеш, отпразднуем, у нас ведь тоже дом…

– Цыц, – отрезал Кеша. Оперся подбородком на кулак и поинтересовался: – Ну, а что надо делать? Как праздновать?

– Я сейчас всё объясню! – обрадовался Денис, вскакивая на ноги. – Это просто!..

…Сидевшие в кружок на полу мальчишки внимательно и даже несколько робко наблюдали, как Кеша вертит в руках штуковину, похожую на маленький лук, быстро сделанную Денисом из того, что попало под руку. Денис, стоя на одном колене, аккуратно и ловко складывал на железном листе вокруг солидной берёзовой плашки сухие до звона заструганные ножом палочки – растопку.

На лице у Кеши было написано откровенное сомнение.

– Динь, – сказал он наконец спокойно, – по-моему, ты из меня клоуна делаешь. Так ничего зажечь нельзя.

– Ага, нельзя, – подтвердил Винт, – мы так пробовали один раз… не загорается совсем.

– Да не делаю я никого клоуном, – со всей доступной ему убедительностью отозвался Денис, подавляя сильное желание прижать руки к груди умоляющим жестом. – Свет надо погасить, всем собраться вокруг тебя, и… и получится. Я бы сам всё сделал, но это должен старший в доме… а ты же у нас старший…

– Ладно. – Кеша решительно уселся в общий круг (все потеснились), установил маленький лук в плашку и придавил сверху другой деревяшкой. Спичка метнулся к выключателю, но Денис его придержал быстрым повелительным жестом:

– Погоди. Сначала надо сказать… – Третьяков-младший опустил глаза, покусал губу. – Вообще, это тоже старший мужчина должен говорить… там так было написано… но… – Он вскинул голову и обвёл всех внимательным взглядом. – Всё начинается от дома, – сказал он немного ломким от волнения голосом. Его слушали. Глядели пристально и слушали. Кеша ждал и уже не сомневался – тоже глядел с интересом. – А дом начинается с огня. Без дома человек сирота, без огня дом пуст и холоден. Дом – крепость, а огонь – стража в ней. Весь год брат наш Огонь, – это слово так и прозвучало сейчас – с большой буквы, – защищал нас от Тьмы и тех, кто приходит с нею. И сейчас он устал – ему надо дать покой. И пусть смену в страже у него примет новый Огонь… Спичка, гаси… а ты, дядь Кеш, давай…