Олег Верещагин - Песня горна

– Не подведёт? – поинтересовался Денис, погладив конский храп (конь запрядал ушами, скосил лиловатые глаза на нового человека).

Ромка усмехнулся, сам не хуже коня снисходительно повёл на Дениса своими жутковатыми глазами. Денис кивнул, как будто услышал ответ. Да и услышал, в сущности. И спросил ещё:

– Роман, а почему ты мне помогаешь?

– А так, – осклабился казачонок и похлопал коня по шее. – Чего-й-то хоцца, аж в жопе жжоцца… как дед мой говорит. Подсадить, ась? – и подмигнул.

– Пхы… – Денис взлетел в седло, укротил мгновенный рывок коня и выпрямился в седле. Ромка резко свистнул…

…Рассчитано всё было точно и чётко. Настя и ахнуть не успела – её, сидевшую в первом ряду, недалеко от выхода, Денис перехватил обеими руками и метнул перед собой на седло. Серый вздыбился под аханье и недоумённые восклицания людей рядом. Денис увидел – мгновенно нашёл взглядом – лица мамы и отца. Но тут же стало не до этого.

– Казаки! Чужой девку увозит! – заорал кто-то. По трибунам прошли волны, шум, ругань, хохот.

– Дениска, дурной… – шептала Настя, прижавшись спиной к его груди. Они уже пролетели выходом на улицу – шарахались изумлённые люди. – Дениска, ну ты…

– Молчи, – процедил Денис. Оглянулся, шпоря коня каблуками. За ним уже – ого, ну и скорость! – выстраивался грохочущий, визжащий, гикающий хвост. От него более ничего не зависело – только от коня. Да и конь бы не помог, вздумай он тягаться с казаками на длинной дистанции.

Но до дому – недалеко…

…Они успели. Денис слетел с коня, сдёргивая на руки Настю, гикнул коню (тот помчался обратно через калитку, раскинул хвост, прянул – и вдруг встал у обочины и потянулся к траве по краю тротуара) и буквально зашвырнул девчонку (у неё колотилось сердце – бешено, весело, – она громко дышала, и дыхание её пахло парным молоком…) в коридор. А сам метнулся обратно – к двери.

Ага. Уже тут. Уже доскакали. Десять секунд форы – вот как это называется.

На улице стояли рёв и гик, ржание и конский фырк.

А на тропинке – посередине между калиткой и домом – стоял Презик.

Огромный. На расставленных для устойчивости мощных лапах. Опустив голову и вытянув шею с поднятой дыбом густой шерстью. Презик издавал Звук. Именно так – Звук. От которого становилось не по себе, если честно…

«Спасибо, пёс, – подумал Денис. – Ты настоящий друг, хотя… и не лучший, уж прости. Но это уже мои дела. Доделываем», – приказал он себе весело.

– Здаррррова, казаки-и! – И ладони Дениса бухнули в дверные косяки – в распор, он перегородил собой вход и улыбался. Широко, почти как Презик. – За каким таким делом?

– Девку верни! – Голос был остервенелый не в шутку. Возле калитки крутились не меньше двадцати казачат и взрослых казаков, впереди гарцевал Гришка – в полевой форме, даже в разгрузке, только без шлема, злющий, с горящими глазами, с вьющейся в руке нагайкой.

– О как? – поднял Денис бровь. – У вас взял, к себе привёз. Дом за мной – мой, что в моём дому, то моё. Ну, кто у меня моё забрать хочет?

– Знает, зараза! – Этот голос был весёлым. Кто-то захохотал. Потом ещё кто-то. Гришка свирепо плюнул на дорогу и, махнув рукой, крикнул:

– Настёна! Ну выйди, Настён!

Настя неспешно появилась из коридора, бесцеремонно отодвинула правую руку Дениса, спустилась ступенькой ниже, положила руку парня себе на плечо и прижала её обеими ладонями и щекой. И только после этого снизошла до ответа брату:

– Молчал бы уж… – после чего обвела насмешливым взглядом остальных. – Прохлопали девку, тетёхи! А ну пошли отсюда, нечего дорогу топтать!

– А! – Гришка жикнул по воздуху нагайкой, потом погрозил ею Денису и засмеялся. – Я первый раз тебя увидел – первый! – сразу понял: жжжжжох ты, имперец! Жох! Хоть шестнадцати лет дождитесь!

– Нашим скажи – вечером буду дома! – крикнула ему Настя.

– Я её сам привезу! – поддержал Денис…

…Самое странное, что они поцеловались всего один раз – сразу за закрытой дверью. А потом как-то отшатнулись и просто поднялись в комнату мальчишек. Денис вдруг понял, что смущён. Кажется, и Настя…

– Ты… я ведь по правде, – наконец выдавил он, открывая окно и лопатками чувствуя её взгляд.

– Я знаю. Я подожду, – отозвалась Настя. – Я всю жизнь тебя буду ждать. Отовсюду. Ты ведь мужчина. Настоящий мужчина, Денис. И я тобой горжусь.

Денис не смел повернуться. Слова его оглушили. Как будто всё это было сказано не о нём, потому что он такого не заслужил. Конечно… Так и стоял лицом к окну. Потом зачем-то поворошил на столе письма. И вдруг увидел, откуда верхнее.