Олег Верещагин - Песня горна

– Коллега…

– Добрый день, Франц Ильич, – Денис пристроился рядом. – Хороший сегодня день!

– Отличный. Вообще, должен заметить, за последний год количество таких дней резко увеличилось, – степенно ответил Шёнк. Денис подумал с удовольствием, что потом обязательно расскажет директору про письмо с Аляски. А сейчас – сейчас ему вдруг пришла в голову мысль, требовавшая немедленной озвучки…

– Франц Ильич, – Денис искоса посмотрел на мерно вышагивающего рядом старого учителя, – скажите мне вот что. Мне приходят письма. Я их читаю. И я… ну… я очень сильно горжусь. Собой. Я себе твержу, что это неправильно, но всё равно ничего не получается.

– А ты считаешь, что у тебя нет поводов для гордости? – Франц Ильич не изменил ни походки, ни взмахов трости. Денис задумался на миг, пожал плечами:

– Я… не знаю я. Правда. Если подумать спокойно… так нечем гордиться. Я постоянно делаю какие-то глупости, а совершенно посторонние люди меня выручают. И почему-то я после этого оказываюсь героем. Ура, ура, ура! А какой… ну какой я герой?! Мне бы подумать головой хоть раз – и всё можно было бы сделать намного лучше… что ни возьми…

– Я живу в этом посёлке долгие годы, – задумчиво произнес директор. Денис готовно кивнул и вспомнил обрадованно:

– А какую статью к вашему юбилею напечатали! Отличная статья! Балаганов… в общем, Александр Остапович…

– Денис, – Шёнк покачал головой укоризненно, – не перебивай… Так вот – я живу здесь очень долго. Я видел всё, что тут творилось. Я возмущался. И я всегда думал головой , – резко выделил он эти слова. – В результате понадобился ваш приезд, чтобы я перестал возмущаться и думать головой и снова занялся любимым делом. Есть такая штука, Денис, – она называется катализатор. Комочек этого вещества может быть крохотным. Но он запускает важнейшие реакции. Без него, например, сталь – просто руда. По крайней мере – именно так я помню школьный курс химии. А в жизни такими катализаторами бывают люди. Самые разные. Например, упрямый, агрессивный, самолюбивый, нетерпимый и безоглядно честный и отважный мальчик по фамилии Третьяков. Который не возмущается и не думает. А просто сражается. Инстинктивно, если так можно сказать.

Денис опустил глаза. Сипловато произнес:

– Ну и вы тоже… я прямо какой-то у вас… и даже… вообще…

– Сколько бессвязных междометий, – осуждающе покачал головой Шёнк. – Мне кажется, с нового учебного года тебе надо подналечь на русский язык. А пока вот что, Денис. Ты никогда не думал занять моё место?

– В…ваше?! – Денис вытаращил глаза.

Франц Ильич улыбнулся:

– Не сейчас. Даже не завтра. Видимо, даже не в ближайшие годы. Но целенаправленно к этому готовиться можно начинать…

– Франц Ильич, – мягко, тихо и извиняющимся голосом перебил директора Денис. – Я… я всё понимаю. Я вам очень благодарен. Честное слово – очень благодарен. Но я давно решил, что буду, как мой папа. Вы простите меня.

Франц Ильич не стал скрывать огорчения. Но это было огорчение без обиды. Какое-то время он молчал, постукивая палкой, потом вздохнул и сказал:

– Жаль. Знаешь ли – очень жаль. Но я понимаю. И завидую твоему отцу. Да, знаешь ли, завидую ему.

– Денис! – окликнули мальчишку с другой стороны улицы. Он повернулся туда – быстро, весело. Махнул рукой. Извиняющимся взглядом посмотрел на Шёнка, тот улыбнулся и коснулся поля шляпы длинными узловатыми пальцами.

И Денис улыбнулся. Уже убегая через улицу…

…Здоровенный (километр в длину, триста метров в ширину) овал новейшего спорткомплекса вырос в степи к северу от посёлка этой весной, а закончили его строить, как раз пока Денис валялся дома. С трибун Денису замахали – сразу из многих мест. Но только в одном месте сигналил сидящий на плечах вставшего в рост отца Володька. И, отвечая взмахами и улыбкой всем сразу, Денис начал пробираться, конечно, именно на то место – рядом с теми, которые самые свои среди всех своих. Родные которые. Близкие. Кстати, рядом с Олегом сидела Танька Васюнина и держала парня под руку.

– Ольга Ивановна, – возмущённо начал Денис, бухнувшись на место, которое свирепо оберегал Володька, – я бы вас попро…

Его возмущение утонуло в торжественном пении горнов. Серебряной солнечной волной покатилось оно над трибунами, рождая отзвук за отзвуком… И ничего сердитого говорить уже – не хотелось…

…Кроме торжественной части и показательных выступлений казаков и полицейских (и ещё – недавно созданного отряда ополчения под командой Русанова) предполагался, конечно, пионерский военный бег – соревнования команд из пяти человек каждая с зачётом по последнему и подсчётом очков – с давних уже пор включал в себя следующее: