Олег Верещагин - Песня горна

– Готовы! – и вдруг смущённо посмотрел на мать.

Валерия Вадимовна молча передала ему карабин и, достав пистолет, бросила:

– Надо проверить, – после чего точно прыгнула вниз – на удобный валун. Денис издал протестующий звук, но потом пожал плечами. Они с Олегом посмотрели друг на друга, потом снова уставились вниз.

Денис ещё никогда не видел свою мать такой. Валерия Вадимовна двигалась, как большая хищница, – и при любом движении пистолет в её правой руке оставался твёрдо направлен на ближайшее тело. Потом оружие опустилось.

– Готов. – Валерия Вадимовна оглянулась, окинула мальчишек взглядом. Выдохнула. Моргнула. И вдруг спросила: – У кого это первые?

– У меня, – ответил тут же Олег.

– И у меня, – подал голос Пашка.

– У меня тоже, – буркнул Гришка смущённо.

«А у меня второй и третий», – посчитал машинально Денис.

И почувствовал удовлетворение при мысли, что мир стал ещё чуточку чище.

Тринадцатое июня настало, отметила Валерия Вадимовна машинально, подняв глаза на часы над столиком. Полночь.

И отчёт закончен.

Отчёт в самом деле был закончен. Причём в нём она не забыла отметить работу в экспедиции всех четверых мальчишек.

«А работали они и правда не за страх, за совесть, – подумала она. – И многому научились. Многое увидели. Многое узнали. А уж это дело с бандой…»

– Да ну её к чёрту, – вслух сказала женщина, поднимаясь на ноги и потягиваясь. Тем более что с Кенесбаевым она поскандалила, как только он появился в лагере с отрядом полицейских и казаков. Казах был на самом деле разозлён – ему опять оставалось допрашивать трупы. Шум получился солидный.

«И, как ни крути, он прав», – печально подумала Третьякова. Прислушалась. В доме было тихо. Спал муж. Спала Ольга Ивановна. Олег спал. И сыновья спали.

Валерии Вадимовне захотелось посмотреть на мальчишек. Очень…

…Она вошла в комнату. В распахнутое окно светила луна – небо было чистым. Олег и Володька спали – Олег на животе, Володька, вчера вернувшийся из лагеря (ему надо было несколько дней что-то там очень важное делать на прудах) – поперёк кровати, свесив вниз голову и обе руки и громко сопя. Женщина улыбнулась – ну наконец-то все дома… и, вдруг насторожившись, подошла к сыну.

Денис не спал. Он лежал на спине, глядя в потолок блестящими глазами. И на мать только повёл ими.

Валерия Вадимовна присела рядом. И очень тихо спросила:

– Ты что, лисёнок? Дениска?

Денис вздрогнул и сел. Как будто всё-таки спал и теперь проснулся. Помедлил. Потом сполз на пол и обнял мать за колени. Прижался к ним щекой. И горячо зашептал:

– Мама, пожалуйста, мама… поедем… ты посмотришь…

– К той девочке? Слепой? – Женщина положила ладони на голову сына. Тот всхлипнул и поднял лицо:

– Откуда ты… знаешь?

– Ох, глупый мой лисёнок… – прошептала женщина и посадила мальчика рядом с собой. – Ты забыл, что я твоя мама, брошенный мой мальчик… И я уже почти год вижу, как ты мучаешься… Мы поедем утром. Сразу.

– П… – Дениса тряхнула длинная судорога, – …правда? Правда, мама?

– Да, – кивнула Валерия Вадимовна. Денис горячо, сбивчиво заговорил:

– Мама, родненькая… она самая лучшая, она самая! Самая… И мне плевать, что она слепая… это такая глупость, она видит больше зрячих… Мне всё равно! Но мне больно… так больно, когда я представлю – сколько она не видела!!! Мама, ты всё можешь! Помоги ей, мамочка!

Женщина увидела в глазах сына детскую, неистовую веру в то, что мама – МАМА – сильней любой беды. И твёрдо пообещала:

– Мы поедем утром. И я сделаю всё…

– Что сможешь?! – жадно выдохнул Денис.

– Нет, всё, что может Империя, – тихо сказала женщина. – А теперь ложись спать, лисёнок. Уже скоро вставать.

– А твои дела? – спохватился Денис, послушно, словно маленький, укладываясь. Валерия Вадимовна улыбнулась:

– А разве ЭТО – не дело, сын?

Денис улыбнулся. Натянул до подбородка лёгкую простыню. Сморщил нос счастливо.

– Спи! – прикрикнула Валерия Вадимовна, и Денис тут же изо всех сил зажмурился. Затих, всем своим видом показывая, что он очень послушный и уже совсем спящий.

Выходя из комнаты, она осторожно, лёгкими движениями уложила Володьку, как положено. Притворила за собой дверь и какое-то время постояла у лестницы, хмурясь и по-девчоночьи покусывая губу. Хмыкнула. И заспешила вниз – к телефону.

Номер она, конечно, не помнила. У Бориски есть точно… да и у неё где-то в бумагах есть наверняка. Но почему-то не хотелось идти искать. Она позвонила на центральный коммутатор посёлка и довольно долго ждала, слушая щелчки и гудки в трубке – как будто сигнал летел в дальние дали, искал, стучался… Наконец вежливый, ясный, но профессионально резкий голос ответил: