Юрий Иванович - Полдня до расплаты

– Лучше этого зверя вообще никогда не будить.

– Предпочтительнее сразу расстреливать тех, кто создает подобные лаборатории, – добавил Розен, на что Крил резонно заметил:

– Создатели этих штаммов и так давно наказаны.

– Создатели – да! – стал горячиться Кардон Савеш. – А вот вдохновители и инициаторы – нет! И именно их в первую очередь надо выставить на суд истории.

Старый политик и миротворец так завелся, что еще несколько минут толкал гневные речи, словно на многолюдном митинге. Вполне справедливый поток негодования прервал появившийся в трюме Эсехон:

– Тимош! Все твои бесценные плитки на борту, и мы теперь можем отпустить ненужных нахлебников по домам.

На последние слова Мензари обратил особое внимание:

– Действительно, ребята, вам пора возвращаться. Но, может, вы передумали и рискнете уйти с нами?

Матеус обвел взглядом своих товарищей, но ни у кого не заметил сомнений.

– Нет, мы останемся. Не хочу, чтобы Эсехон кормил нас скудным пайком. Борис Кацки нас голодом не морит…

– Жаль, – развел руками Кардон. – Но если вы так решили…

– Но мы хотели бы оставить вам еще один сувенир. – Взмахом руки Мензари подозвал к себе своего механического друга: – Эсехон, вмонтируй, пожалуйста, Гилане нашу «зоркую птичку».

Голову женщины деликатно захватили выдвижные манипуляторы, и что-то почти безболезненно кольнуло кожу в нескольких местах. Молодой Самуэль давал пояснения, видимо считая себя докой в этих приборах, а может, и вправду был им:

«Зоркая птичка» – это самое современное и сложнейшее видеозаписывающее устройство. С виду небольшой волосок в брови. Выключатель вводится в мочку уха. Задействовать его можно, нащупав твердый шарик и нажав на него. Кристалл-накопитель информации находится в мочке другого уха и способен хранить в себе до ста сорока часов снятого материала. Камера снимает при любом освещении, хоть в полной темноте. Мы хотим, чтобы вы отсняли для нас самые кровавые кадры и самые неприглядные сцены на рабочих площадках. При надлежащем монтаже и правильных комментариях можно выпустить этот ролик до премьеры фильма и тем самым сорвать весь негативный эффект от показа.

Кардон кивком подтвердил слова сына:

– Так, по крайней мере, мы планируем. А если еще и средства появятся… – он мечтательно прикрыл глаза, – то мы покажем всем этим кровожадным маньякам их истинное место на задворках истории!

Заметив, что старый миротворец вновь начинает заводиться, Мензари стал спешно прощаться:

– Раз остаетесь, то вам действительно пора. Не мешает?

Гилана прощупывала мочки ушей, прислушиваясь к своим ощущениям:

– Да нет вроде… А вашу «птичку» на мне не обнаружат приборы киношников и их охраны?

– Ни за что! – с юношеским энтузиазмом воскликнул Самуэль. – Пока создана только «птичка». Клетку наверняка создать не успели.

– Отлично! – Николай пожал всем гаибсам руки и пообещал: – Для вас мы снимем качественное кино «Полдня до премьеры».

Все товарищи по камере давно спали, когда прибывшие с погрузочных работ «плиточники» осторожно укладывались на свои кровати. Несмотря на жуткую усталость, Гилана шепотом затеяла разговор с Николаем, накрывшись одеялом с головой:

– Тебе не жалко?

– Чего?

– Нашей планетки?

– Хм… Не то слово! Наоборот, я очень рад, что ты мне подбросила эту идею. Если Савеш действительно снабдит свою организацию такими огромными средствами, то это будет самое лучшее вложение капитала. А если еще и нам перепадут… потом когда-нибудь… хоть минимальные крохи, то…

– То что?

– То мы будем самыми счастливыми и невероятно богатыми.

– Значит, ты на меня не злишься? – настаивала Гилана.

– Нисколько! Как можно?! Скорей – горжусь.

И Матеус со всей возможной в их ситуации страстностью принялся целовать свою избранницу.

Утром, сразу после завтрака, началась интенсивная работа одновременно на нескольких съемочных площадках. Самой неприятной неожиданностью для пленников стало неприкрытое хамское отношение к ним со стороны гаибсов-артистов. То ли они выпили накануне слишком много алкоголя и теперь страдали жутким похмельем, то ли не выспались после затянувшейся попойки, но относились звезды большого экрана к своим бесправным коллегам, как к скоту. Некоторые жесты и высказывания до этого не позволяли себе даже охранники, которые, по всеобщему мнению, признавались потомственными садистами и вульгарными недоумками.