Олег Макаровский - Мир фантастики 2014. На войне как на войне

Полковник помассировал кисть левой руки. После залеченного ранения пальцы постоянно мерзли – видимо, пуля задела какой-то нерв.

– Но это все неинтересно. Главное вот что – баня у них там осталась. Хорошая баня, еще прадед строил, на века. Баню немцы не тронули, хоть и сами в ней не мылись, не запоганили. Стоит себе в огороде, целехонькая, хоть сейчас затопи да парься. Вот туда и направляйтесь. На неделю. Приказ я уже составил, а жить в палатках вам не привыкать. Отдохните, выспитесь как следует. Потом будешь пополнение принимать, а сейчас приказываю отдыхать, понял?

– Так точно, – старшина справился с дрожащими руками, выпрямился по стойке «смирно».

– Чего тянешься? – недовольно махнул рукой Иванцов. – Иди уж… богатырь, тоже мне. Грузовик ваш на ремонте, возьмешь полуторку в хозяйстве Фомина, он знает…

… – Старший, – тихий шипящий голос вывел старшину из раздумья. Он повернул голову и увидел Ласса. Альв сидел чуть поодаль на корточках, внимательно вглядываясь своими глазами без зрачков в лицо Нефедову.

– Что?

– Тар'Наль вернулся. Говорит, что все спокойно.

– Вот и хорошо, – старшина отозвался вяло, потом зевнул. – Выспаться бы мне, Ласс. После баньки – самое то, а? Попарюсь – и на боковую.

Он зевнул еще раз, поднялся, спросил:

– А ты как? Помыться не желаешь?

Альва слегка передернуло, он высоко поднял брови и улыбнулся холодной, едва заметной усмешкой, чуть приподняв краешки губ.

– Нет, Старший. Благодарю…

– Извини, – старшина сокрушенно развел руками. – Позабыл!

Оба они знали, что Нефедов шутит. Воспитанный альвом, он никогда не забывал, что они соблюдают чистоту по-своему, составляя настои и отвары из разных цветов и кореньев, очищающих тело и убивающих любой запах. Вот и сейчас от Ласса ничем не пахло, так что даже собака не смогла бы учуять его по ветру.

– Однако, первый пар прошел. Пора и нам, – сказал Степан. – Мужики, а ну готовьтесь грешные тела мыть!

Первыми в баню отправили самых молодых, хотя парни упирались, не желая, чтобы «товарищ старшина» пользовался веником уже после них.

– Да как же так? – бурчал Женька Ясин. – Непорядок! Вам, товарищ старшина, надо первому, в лучший пар, с новым веником…

– Ясин, – проникновенно отозвался Нефедов, который уже снял штаны и сидел в одних бязевых подштанниках, – иногда я жалею, что ремня тебе всыпать не могу. Отставить пререкаться! Топай мыться, и побыстрее.

– Ну ладно, ладно! – притворно испугался Женька и скрылся в бане. Скоро оттуда понеслись громкие вопли: – Эх! Наддай! Сильнее! Охаживай его как следует! Жарь по бокам! Эх! Ух! А-ах!

– Разнесут баню, черти, – ухмыльнулся Андрей Никифоров, отрядный колдун, который появился из-за бани и подошел неслышными шагами. Высокий и жилистый, он мало походил на мага, даже здесь не расставаясь с трофейным автоматом.

– Мыться тоже с ним будешь? – съязвил Конюхов, тыкая пальцем в оружие.

– Точно. – спокойно отозвался Никифоров. – Тебя им буду парить, вместо веника. Славно пойдет! Особенно если взять за ствол, да промеж лопаток…

– Не ссорьтесь, – лениво протянул Степан. Он сидел, прислонившись лопатками к теплым бревнам бани, и чувствовал, что может просидеть так хоть сто лет – не двигаясь, чувствуя, как старое дерево вытягивает из тела усталость. – Что там у тебя, Андрей?

– Ничего. Грибов насобирал, – колдун развернул плащ-палатку и предъявил кучу маслят.

– Ой, мои любимые! – совершенно по-детски обрадовался Конюхов. Потом подозрительно посмотрел на Никифорова. – Андрюша, а ты их как собирал?

– Как? – растерялся тот. – Н-ну… руками и ножом…

– Точно не заклятием? А то, если они сами к тебе в плащ-палатку прыгали, я их есть не буду!

– Тьфу, блин! – Никифоров дал подзатыльник хохочущему сержанту, осторожно уложил плащ-палатку на пенек, изрубленный колуном. Подошел Якупов, потрогал маслят пальцем.

– Бик якши, после бани поджарим с лучком…

– Да уж. Ты, Татарин, повар знатный, – старшина прислушался.

Стукнула дверь, и из предбанника вылетели все трое молодых – распаренные до малинового тела, с прилипшими тут и там березовыми листьями.

– Ох-х… не могу! – стонал Ясин. – Упарили!

– Значит, Хозяину понравилось, – Степан Нефедов потушил окурок и поднялся. – Ну, мужики, айда.

– Хорошая баня… – прошептал Конюхов. Маленький сержант сидел на полке, полузакрыв глаза, и на его блестящем от пота теле все резче выделялись старые багровые шрамы. А Нефедов лежал рядом и, хотя прошло уже больше десятка минут, был почти сухим, а шрамы, которых у него было куда больше, оставались белыми.