Александр Афанасьев (Маркьянов) - Ликвидатор

Было красиво. Жаль, что нельзя было снять все это, и жаль, что европейские и американские туристы совершенно не знали ничего про Грузию. Местная природа пошла бы на ура, это все равно, что Афганистан или Зона племен, только не стреляют. И местные жители…

Улиц у селения, в которое они въехали, было всего две. Не было мечети, не было также и дувалов – типичного признака любого селения постоянно воюющего Афганистана, там сначала строили дувал, только потом сам дом. Дома были сложены частично из местного серого камня, частично из дерева. Некоторые с заборами, некоторые – без, у дороги стояли столбы с проводами, по которым подавалось электричество: еще один признак цивилизованности. Машин не было – но им по пути встретился местный грузовик – чудовищно старый, он напоминал грузовики шестидесятых годов прошлого века, какие выпускали в США. Здесь он был еще на ходу.

«Тойоты» остановились около легкого металлического забора. Полковник с легким, металлическим щелчком снял с предохранителя свой автомат…

– Не надо… – сказал Донелли и положил руку на автомат. – Все нормально…

Гиви, уже переодетый в русскую военную камуфлированную форму без знаков различия, вышел из машины, постучал в дверь. Через какое-то время на стук вышел старик, местный, колоритный, с седой бородой и в тяжелом одеянии из шкуры овцы. Они о чем-то переговорили – и старик скрылся в доме.

– Что происходит?

– Смотри внимательно…

Через несколько минут старик снова появился. В его руках было какое-то странное… приспособление.

– Это рог, – прокомментировал Донелли, – рог с вином. Это местный обряд гостеприимства. Ты стучишь в дверь дома и просишь напиться. Но хозяева вместо воды выносят тебе рог с вином, чаще всего собственного изготовления. Это символ гостеприимства, предложение разделить стол и кров, приглашение войти.

– Необычно… – вздохнул полковник. – Все время кажется, что за очередным поворотом нас встретят пулями…

– Понимаю. Мне сначала тоже так казалось, – сказал бывший оперативник ЦРУ, – но здесь все совсем по-другому. Эти люди заслуживают лучшей доли…

Гиви махнул рукой, все начали выходить из машин. Американцы тоже вышли…

– Как себя вести? – вполголоса сказал Кокс.

– Обычно. Просто не глазей на женщин, и если тебе предложили рог с вином, отпей небольшой глоток и не больше. Оно очень коварно, переборщишь – завтра не встанешь…

Солнце клонилось к закату, падая в горы…

Для гостей соорудили стол, соединив вместе несколько тяжелых, потемневших от времени столешниц. Стол был примитивным, но богатым, такое ощущение, что к их приезду готовились заранее. На столе в основном было жареное мясо и зелень, по кругу шел рог с вином. Памятуя о наставлении более опытного друга, полковник отпивал очень небольшой глоток и с поклоном передавал дальше. Местное вино было очень необычным – красным, очень насыщенным и сухим. Но высокого качества, намного выше, чем большинство того, что продается в супермаркетах.

За столом были только мужчины – но женщины постоянно были рядом, и на них не было паранджи, еще одного зловещего символа нынешних времен – черная ткань и злобные глаза из-под нее, рука, может быть, уже нащупала кнопку детонатора. Полковник старался не смотреть на них, чтобы не вызывать проблем – но они сами вертелись рядом, бесстыдно смотрели на него и что-то комментировали на своем языке…

Потом они оказались на скальном выступе, куда вела выбитая в скальной толще, отполированная за сотни лет тропинка и где бил родник. Донелли достал сигарету, хотел прикурить, но вместо этого подумал, положил сигарету обратно в пачку и, зачерпнув висящим здесь ковшиком ледяной воды, шумно напился из родника…

– Все нормально? – спросил полковник.

– Абсолютно, – сказал бывший оперативник ЦРУ. – Мы поговорили. Пастухи проводят нас до лаза на границе. Они сами ходили так не раз, потому что в России овечье мясо и шкуры стоят дороже. Дальше мы вернемся и будем ждать их… Помолчал и добавил: – Местные не хотели брать муку и рис, которые мы привезли им в подарок. Для них это позор, они очень гордые. Еле уговорили. Сказали, что это не от правительства США, а от нас, и мы сильно обидимся, если подарок не будет принят.

Они недоедают, но готовы поделиться последним. И сами не хотят брать никакую гуманитарку – полковник первый раз видел такое…

В темноте пронзительно и печально прокричала птица. Ночь уже падала на землю, как покрывало – на заправленную постель.