Александр Афанасьев - Отягощенные злом. Разновидности зла

Сейчас британцы покинули этот район, и его обживали русские. Пока их было немного – большую их часть составляли врачи и корреспонденты. Ничего особо интересного здесь никто не ждал – открытого сопротивления русским не было, жизнь приходила в некую норму. Были здесь, конечно, и разведчики…

Молодой парень, с вытянутым лицом, разночинского вида, с очками в золотистого цвета оправе на большом носу, шмыгнул на переднее сиденье машины, рядом с водителем. На нем был армейский универсальный жилет, только вот переделанный под репортерские нужды, и с ним была серая, джинсовой ткани сумка под камеру. Была у него и аккредитационная карточка, подлинная и непросроченная, выданная присутствием [6]генерал-губернатора. Последним штрихом, подтверждающим то, что он является журналистом, были ручка и карандаш в нагрудном кармане, оба дорогие, автоматические, в стальном корпусе.

– Салам алейкум, – поздоровался он, – я не опоздал?

Водитель ничего не ответил, только хмуро посмотрел на него и тронул машину с места.

«Фиат» покатился вниз… Дорога шла вниз под небольшим уклоном, чтобы выйти, в конце концов, на Майванд, главную транспортную артерию афганской столицы, ведущую из западных пригородов в Старый город на востоке, огороженный старинным забором с воротами, закрывающимися на ночь. Мимо катились бетонные заборы, оставшиеся еще от англичан, хазарейцы в своих деревянных сандалиях, натужно тянущие в гору свои неподъемные телеги, часто даже вдвоем – один тянет, другой толкает. Велосипеды… простые афганцы охотно покупали велосипеды, потому что велосипед не требует бензина, как машина, еды, как осел, и если даже на нем наехать на мину, то только поранит, но ногу, скорее всего, не оторвет. Те, кто побогаче, использовали мотоблоки, к которым пристегивали самодельные телеги, и везли товар, ведя мотоблок в поводу… Благотворительные организации поставляли мотоблоки в сельские районы, но там они ломались, да и бензина не было, а вот в городе были и мастера и бензин. Машин было мало, в основном – британские, семидесятых – начала восьмидесятых годов, разрисованные, как передвижные храмы. Было много женщин, закутанных в чадры… по утрам их бывало много, они шли на базар за покупками, и это было единственное, ради чего они могли выйти из дома без сопровождения мужчины. Много было и детей – они клянчили милостыню, бросаясь едва ли не под колеса. На фоне этого настоящими мастодонтами выглядели русские грузовики… русские караванщики до сих пор снабжали Афганистан всем необходимым, порой даже мукой, когда той не хватало. Угрюмые, носатые, высокой посадки, с колесами в рост подростка, кустарно бронированные автомобили казались реквизитами из фильмов об инопланетном вторжении. Оставалось только понять – на Землю или с Земли на другую планету…

Были и патрули на броневиках, но немного. Зато было больше, чем обычно, разукрашенных, с пулеметами пикапов, они стояли у дверей вилл, а заборы и стальные ворота этих вилл были разукрашены разноцветными лентами… причем сочетание цветов имело значение и обозначало то или иное племя. Это – многочисленные местные князьки и эмиры приехали на Лойя Джиргу, чтобы себя показать и на людей посмотреть. Еще больше родственников и членов племенных формирований ожидало во временных лагерях за чертой города – во избежание, так сказать, русские постановили, что вождь любого племени, большого или малого, может привести с собой только двадцать человек. Вожди подумали и, от греха, зная сами себя – согласились…

Журналист достал камеру, небольшую, полупрофессиональную, пишущую на карту памяти последнего поколения, емкостью в сто двадцать четыре гигабайта, и начал снимать, опустив окно машины. Водитель заметил это, молча дотянулся и вырвал камеру. Положил ее между сиденьями рядом с архаичной палкой переключения передач.

– Эй!

– Не то снимаешь…

Журналист обиженно замолчал, но ненадолго. Профессия журналиста предполагает толстую кожу – профессионального журналиста очень нелегко оскорбить…

– Меня Иосиф зовут. А тебя?

Водитель хмуро усмехнулся.

– Жид, что ли?

– Нет, русский.

– Ага. А я грузинский…

В водителе и в самом деле было что-то грузинское… черные вьющиеся волосы и нос, например. Впрочем, он мог быть и местным…

– Ты антисемит?

– Нет. Но кто вас любит…

Водитель снова цинично хмыкнул.

– Ну, кому надо, тот любит… – ответил журналист, – давно здесь работаешь?