Александр Козин - Кремль 2222. Край вечной войны (сборник)

Нео бегом поднялся на пригорок. Огляделся. Так и есть, с запада, со стороны болот и старого городища, неслась огромная тень с перепончатыми крыльями. Хищник что-то держал в лапах под брюхом, и это что-то трепыхалось, тонко визжа.

Тварь быстро приближалась.

Но вот рукокрыл выронил добычу и тут же рухнул вслед камнем, расправив широкие кожистые крылья почти над самой землей. Жертва вновь закричала в лапах хищника. За тот короткий миг, что ноша твари летела к земле, Грром успел рассмотреть: это был человек или нео. Совсем небольшой, ребенок или женщина.

Тварь, вновь ухватив жертву покрепче, стала подниматься ввысь.

Грром зарядил арбалет стрелой с широким как нож и зазубренным наконечником – срезнем. Такой, попадая в тело, легко отрубал ногу или голову человеку. Грром стал целиться, выжидая момент, когда рукокрыл расправит на взмахе крылья как можно шире. Молодой нео хотел попасть не в тело твари, а повредить крыло. Тогда есть шанс, что летун не рухнет на землю вместе с жертвой, а плавно спикирует вниз, как пожелтевший лист с дерева.

Хищник, будто предчувствуя замысел стрелка, сменил направление и теперь все время держался к Гррому боком. Время уходило, рукокрыл и его жертва становились все дальше, можно не успеть выстрелить или не попасть в крыло… Выбрав момент, Грром сжал рычаг под ложем. Проскрежетал замок, тренькнула тетива. Шелестя жестким оперением, тяжелый, с широким наконечником болт устремился к цели, обрекая хищника на участь жертвы.

Для стрелка удар сердца, выстрел и взмах исполинского крыла слились и растянулись в один долгий миг. Грром скорее почувствовал, чем увидел, что попал. Рукокрыл стал заваливаться на правое крыло, кружась и постепенно опускаясь. Но вот его крыло подломилось, и хищник камнем рухнул на землю. Раздался короткий крик. Нео бросился к рукокрылу, большой черной кучей валявшемуся на земле. Позади бежали проснувшиеся от клекота твари Скат и Вертер.

Но летающая тварь не погибла. Она атаковала подбежавшего Гррома, активно размахивая уцелевшим крылом и когтистой лапой, при этом скалила зубы и шипела. Нео еле успел отскочить, не ожидая столь ярого отпора. Длинный коготь лишь срезал кожаный ремень, опоясывающий могучую грудь Гррома. Нео выхватил широкий тесак, намереваясь отрубить лапу, а затем прикончить хищника, но не успел. Подоспевший Скат с Вертером пригвоздили рукокрыла к земле длинными копьями. Тварь зашипела, задергалась в агонии и сдохла, раззявив пасть, полную острых зубов.

Перерезав сухожилия задних хватательных лап, Грром освободил добычу рукокрыла. Молодой нео угадал дважды. Это была женщина-нео, вернее, еще совсем девочка. Сезонов десять отроду. Совсем маленькая, худая, поросшая редкой, светлой, чуть рыжеватой шерсткой, измазанная кровью хищника и своей. Острые когти разодрали плечи девочки. Она дышала, но была без сознания.

Отнесли ее в лагерь на болоте, вскипятили в котелке воду, промыли и наскоро перевязали раны. Девочка дышала, но все равно не приходила в себя. Лишь на мгновение приоткрыла глаза, посмотрела на Гррома и Вертера, пронзительно вскрикнула, выгнулась дугой и вновь потеряла сознание. Оставив Вертера и Ската охранять туров, Грром положил девочку-нео на широкую спину своего быка, вскочил в седло и припустил галопом обратно в крепость.

До крепости Метал Макса Грром добрался поздним вечером, когда на небе уже появились первые звезды, а на стенах зажгли факелы. Нео передал так и не пришедшую в себя израненную девочку братьям из лазарета.

Дождавшись, пока лекарь крепости осмотрел девочку и заверил, что она будет жить, Грром отправился обратно, охранять туров. Все, что мог, он сделал.

Тем временем в тайном зале крепости Метал Макса происходило следующее…

– Устройство включено?

Темная фигура с лицом, закрытым капюшоном, молча кивнула, сложив руки на груди.

– И кого мы боимся? Уж не дикарей ли, что ловят на себе вшей и пасут туров?.. – презрительно, со смешком донеслось с трибун. Крикуну никто не ответил.

– Илларион Павлович, Смотритель за отроками, прошу вас.

Старец, сидящий на высоком деревянном троне, в серой хламиде с намалеванной на груди буквой «М», указал рукой на низкую кафедру.

– Да-да, спасибо, Николай Федорович, – откашлялся мужчина, которого назвали Илларионом Павловичем, разложил бумаги на пюпитре и начал.

– Коллеги! – громко обратился выступающий к сидящим на длинных многоярусных скамьях людям в одинаковых серых хламидах с капюшонами. – Сегодня я бы хотел обсудить проблему подрастающего поколения. Участились случаи непослушания, возросла смертность и увечность среди воспитуемых, а также среди взрослого населения крепости. Да, вы можете возразить, мол, «Смотритель за отроками, любезнейший, сейчас война идет». Да, война идет, но…