Дмитрий Минаев - Пацифист

– Бын-дым-ды-ды-дынь! – посыпались на пол всякие прибамбасы, сметённые с задетого нами стола.

Я и оглянуться не успел, как мы оказались на кушетке, Мара внизу, а я на ней верхом.

– Караул, насилуют, – едва слышно пискнула женщина.

– Где? Кого? – завертел я головой.

– Да ты меня и насилуешь, точнее пытаешься, – хихикнула эта бестия, закусив губу, – кто всю одежду изодрал и в грудь вцепился?

Блин, точно! Верх комбеза располосован от горла до пояса, а руки… Я только сейчас заметил, что они покоятся на двух аккуратных полушариях, едва прикрытых розовыми кружевами бюстгальтера. Ладоням вмиг стало горячо, и я тут же их отдёрнул, как от раскалённого металла. Тут же попытался вскочить, но правая нога скользнула по полированному металлу, и я неуклюже шлёпнулся на колени, едва не придавив собой десантницу. При этом мой нос едва не ткнулся ей в пупок, замерев всего в паре сантиметров.

– И что ты там застрял? Никогда не видел женского тела?

Ёшкин кот! Где ж мне на него было посмотреть?! В болотах Хирона?! А фильмы… Никогда бы не подумал, что "живьём" всё выглядит так волнующе. И ещё… этот чарующий аромат…

– Нет, – хрипло буркнул в ответ.

– Бедненький, – ласково произнесла чертовка, нежно пробежавшись пальчиками по моей щеке, – ну полюбуйся, я тебе разрешаю, – и потянулась этак всем телом, как огромная кошка.

Чёрт! Честно скажу, не хотел, но рука сама устремилась потрогать этот мускулисный животик с маленькой толикой жира. Мозги на какое-то время включились только тогда, когда мои когти осторожно скользили вниз по загорелой коже, а по трепещущему под ними телу раз за разом прокатывалась волна дрожи.

И тут, спустившись вниз, мои пальцы зацепили кружевную тряпочку, обнажая самое сокровенное.

– Стой! Куда! – дёрнулась было Мара, но было уже поздно.

В меня будто демон вселился, а крыша окончательно отлетела в дальние края. Полное умопомешательство. Ничего толком не помню, только вскрики женщины, да треск раздираемой ткани. Странно, но мой комбез совсем не пострадал, слетев с тела, будто на крыльях.

Маара сперва честно пыталась отбиться, потом перестала сопротивляться, а затем вцепилась в меня мёртвой хваткой, не отпуская.

Похоже, сумасшествие – это заразная штука.

Очнулся я тогда, когда снаружи вовсю барабанили в дверь, а кэп что есть мочи орал по громкой связи:

– Мара, что с тобой?! Немедленно ответь?! Почему двери заблокированы?!

– А что случилось? – приподняв голову, невинно поинтересовалась хозяйка санчасти.

– Она ещё спрашивает?! – дурным голосом взвыл Краузе, – С медблоком оборвана вся связь, ты на сигналы не реагируешь, ещё инопланетник у тебя.

– Да всё нормально, я его обследую, – ухмыльнулась она лукаво, а в глазах черти пляшут.

Я уж было собрался приступить к "продолжению банкета", но капитан не унимался:

– Всё равно открывай, я посмотрю, всё ли у тебя в порядке!

– У вас того… этого… Вы что, любовники? – выпалил я.

– С чего это?! Неужели похоже?!

– Ну-у, он так решительно ломится, вот я и подумал, мол, имеет право, – пожал я плечами.

– Дурак.

– Капитан?

– Да нет, ты, раз так подумал! Кэп сейчас разводится со своей грымзой, вот и зол на всех женщин, а заодно и на весь белый свет!.. Кстати, а сколько тебе лет?

– Четырнадцать, пошёл пятнадцатый…

– Твою мать! – воскликнула Мара, вылетев из-под меня, как запущенная ракета, да так, что я чудом не рухнул с кушетки лишь благодаря многострадальному столику

– Бын-дым-дзынь! – попадала с него оставшаяся дребедень.

– Ну какого х…! И почему это случилось именно со мной! – прижимая полы расхристанного халата и жалкие обрывки комбинезона, заметалась по отсеку женщина, матеря всех и вся последними словами, причём на отборном русском матерном, до этого-то мы болтали на инглише, – Мать твою! Меня же выгонят к ё… матери, где я потом устроюсь?! А дети?! – и крутая десантница неожиданно разрыдалась.

Это меня и добило. Если раньше я пытался возгласами "Мара!", "Стой!", "Погоди!" привлечь внимание девицы, то теперь, соскочив с кушетки, быстро сгрёб её в охапку и прижал к стене так, что наши лица оказались почти на одном уровне.

– Сержант Круглова! Встать! Смирно! Слушать мою команду!

Прижатая к стенке десантница вытаращилась на меня своими карими глазами в которых не успели высохнуть слёзы. Её грудь вздымалась, а рот был так призывно приоткрыт, а губы… И как я её только мог спутать с мужчиной? Потому что сейчас она была такая…